Физик-экспериментатор.

Отец активно готовил сына к карьере. Он выбрал для этого лучшее учебное заведение – немецкую Петропавловскую школу, с детства приучил сына к спорту, но Лебедев активно не желал отдавать свое будущее торговым делам. «Могильным холодом обдает меня при одной мысли о карьере, к которой готовят меня, – неизвестное число лет сидеть в душной конторе на высоком табурете, над раскрытыми фолиантами, механически переписывать буквы и цифры с одной бумаги на другую, и так всю жизнь… – записывал он в дневнике. – Меня хотят силой отправить туда, куда я совсем не гожусь».

В 1884 году Лебедев окончил реальное училище Хайновского.

Больше всего интересовала Лебедева физика, но поступить в университет он не мог. Право поступления в университет в то время давало только классическое образование, то есть гимназия, в которой преподавались древние языки, прежде всего, латынь.

Решив добиться своего, Лебедев уехал в Германию.

В Германии в течение нескольких лет он занимался в физических лабораториях известного физика Августа Кундта – сперва в Страсбургском (1887–1888), затем в Берлинском (1889–1890) университетах. Впрочем, из Берлинского университета Кундт отправил Лебедева обратно в Страсбург, потому что в Берлине Лебедев не мог защитить диссертацию, все из-за того же незнания латинского языка.

Диссертацию Лебедев выполнил в Страсбурге. Называлась она «Об измерении диэлектрических постоянных водяных паров и о теории диэлектриков Моссотти-Клаузиуса». Многие положения этой работы Лебедева сохраняют актуальность и в наши дни.

В дневнике в тот год Лебедев записывал:

«…Люди подобны пловцам: одни плавают по поверхности и удивляют зрителей гибкостью и быстротой движения, делая все это для моциона; другие ныряют вглубь и выходят либо с пустыми руками, либо с жемчужинами – выдержка и счастье для последних необходимы».

Но, кроме таких, чисто эмоциональных, записывал Лебедев мысли, которые и сейчас не могут не поражать.

«…Каждый атом всякого нашего первичного элемента представляет собой полную солнечную систему, то есть состоит из различных атомопланет, вращающихся с разными скоростями вокруг центральной планеты или каким-либо другим образом двигающихся характерно периодически. Периоды движения весьма кратковременны (по нашим понятиям)…»

Запись сделана Лебедевым 22 января 1887 года, то есть за много лет до того как планетарную модель атома разработали Э. Резерфорд и Н. Бор.

В Страсбурге Лебедев впервые обратил внимание на кометные хвосты.

Заинтересовали они его, прежде всего, с точки зрения светового давления.

Еще Кеплер и Ньютон предполагали, что причиной отклонений кометных хвостов от Солнца может служить механическое давление света. Но поставить такие опыты было чрезвычайно трудно. До Лебедева указанной проблемой занимались Эйлер, Френель, Бредихин, Максвелл, Больцман. Великие имена не смутили молодого исследователя. Уже в 1891 году в заметке «Об отталкивательной силе лучеиспускающих тел» он попытался доказать, что в случае очень малых частиц отталкивающая сила светового давления, несомненно, должна превосходить ньютоновское притяжение; таким образом, отклонение кометных хвостов действительно вызывается световым давлением.

«Я, кажется, сделал очень важное открытие в теории движения светил, специально комет», – радостно сообщил Лебедев одному из своих коллег.

В 1891 году, полный идей, Лебедев вернулся Россию.

Знаменитый физик Столетов с удовольствием пригласил Лебедева в Московский университет. Там в течение нескольких лет выходила отдельными выпусками работа Лебедева «Экспериментальное исследование пондеромоторного действия волн на резонаторы». Первая часть работы была посвящена экспериментальному изучению взаимодействий электромагнитных резонаторов, вторая – гидродинамических, третья – акустических. Достоинства работы оказались столь несомненными, что Лебедеву была присуждена степень доктора без предварительной защиты и соответствующих экзаменов, – случай в практике русских университетов весьма редкий.

«Главный интерес исследования пондемоторного действия волнообразного движения, – писал Лебедев, – лежит в принципиальной возможности распространить найденные законы на область светового и теплового испускания отдельных молекул тел и предвычислять получающиеся при этом междумолекулярные силы и их величину».

Движение световых и тепловых волн, о котором писал Лебедев, исследовалось им на моделях. Уже тогда Лебедев вплотную подошел к попытке преодолеть многочисленные сложности в обнаружении и измерении давления света, которые никак не могли обойти его знаменитые предшественники. Но успех пришел к Лебедеву только в 1900 году.

Прибор, на котором Лебедев получил результаты, выглядел просто.

Свет от вольтовой духи падал на легкое крылышко, подвешенное на тонкой нити в стеклянном баллоне, из которого был выкачан воздух. О световом давлении можно было судить по легкому закручиванию нити. Само крылышко состояло из двух пар тонких платиновых кружочков. Один из кружочков каждой пары был блестящим с обеих сторон, у других одна из сторон была покрыта платиновой чернью. Для того, чтобы исключить движение газа, возникающее при различии температур крылышка и стеклянного баллона, свет направлялся то на одну, то на другую сторону крылышка. В итоге радиометрическое действие вполне можно было учесть, сравнивая результат при падении света на толстый и на тонкий зачерненный кружок.

Опыты по обнаружению и измерению светового давления принесли Лебедеву мировую славу. Знаменитый английский физик лорд Кельвин сказал Тимирязеву при встрече: «Я всю жизнь воевал с Максвеллом, не признавая его светового давления! Но ваш Лебедев заставил меня сдаться». Лебедева избрали экстраординарным профессором Московского университета. Однако, и при этом не обошлось без дискуссии: может ли всемирно признанный ученый занимать столь высокий пост, не зная латыни? Не все были уверены в этом: избран был Лебедев с перевесом всего в три шара.

К сожалению, в те же годы проявились первые признаки грозной сердечной болезни, в конце концов погубившей Лебедева.

«…Как видите, я далеко, в Гейдельберге, – писал он 10 апреля 1902 года своему близкому давнему другу княгине М. К. Голициной. – Проездом на Юг я предполагал остановиться здесь на несколько дней, но болезнь привязала меня на всю зиму. На личном опыте пришлось убедиться, как бессильна медицина в сколько-нибудь сложных случаях: великий Эрб утешает меня тем, что страдание „нервное“ (что значит „нервное“ – никому неизвестно) и что может со временем (с каким временем? 1000 лет?) совершенно пройти. Теперь мне лучше, тупое отчаяние сменилось слабой надеждой, что дело поправится настолько, что я опять буду в состоянии работать. В течение зимы мне пришлось вынести очень тяжелые муки – это была не жизнь, а какое-то длительное, нетерпимое умирание; боль притупила все интересы (не говоря уже о невозможности работать); прибавьте к этому нравственное тягостное сознание, что я совершенно напрасно мучаю мою сестру тем, что не могу ни вылечиться, ни умереть – и Вы увидите, что не весело прожил я этот год.

Как Вы знаете, княгиня, в моей личной жизни было так мало радостей, что расстаться с этой жизнью мне не жалко (я говорю это потому, что знаю, что значит умирать: я прошлой весной совершенно «случайно» пережил тяжелый сердечный припадок) – мне жалко только, что со мной погибает полезная людям очень хорошая машина для изучения природы: свои планы я должен унести с собой, так как я никому не могу завещать ни моей большой опытности, ни моего экспериментаторского таланта. Я знаю, что через двадцать лет эти планы будут осуществлены другими, но что стоит науке двадцать лет опоздания? И это сознание, что решение некоторых важных вопросов близко, что я знаю секрет, как их надо решить, но бессилен передать их другим – это сознание более мучительно, чем вы думаете…»

Тем не менее, Лебедев продолжал работу.

Для космических явлений, считал он, основное значение должно иметь не давление на твердые тела, а давление на разреженные газы, состоящие из изолированных молекул. О строении молекул и их оптических свойствах в то время было известно крайне мало. Неясно было даже, как, собственно, следует переходить от давления на отдельные молекулы к давлению на тело в целом. Известный шведский исследователь Сванте Аррениус, например, утверждал, что газы в принципе не могут испытывать светового давления, Он выдвинул так называемую «капельную» теорию строения кометных хвостов. По теории Аррениуса хвосты комет могли состоять из мельчайших капелек, образующихся при конденсации углеводородов, испаряющихся из загадочных недр кометы. Астроном К. Шварцшильд обосновал мнение Аррениуса теоретически.

Попытка решить задачу, вызвавшую к жизни множество самых противоречивых гипотез и теорий, заняла у Лебедева почти десять лет.

Но он решил эту задачу.

В приборе, построенном Лебедевым, газ под давлением поглощаемого света получал вращательное движение, передающееся маленькому поршню, отклонения которого могли измеряться смещением зеркального «зайчика». Тепловой эффект на этот раз был преодолен остроумным приемом подмешивания к исследуемому газу водорода. Водород – прекрасный проводник тепла, он моментально выравнивал все неоднородности температуры в сосуде.

«Глубокоуважаемый коллега!

Я еще хорошо помню, с каким сомнением я в 1902 году отнесся к Вашему намерению измерить давление излучения на газы, и с тем большим восхищением я прочел сейчас, как Вы преодолели все препятствия. Сердечно благодарю за Вашу статью. Она пришла как раз в тот момент, когда я писал маленькую статейку, в которой доказывал преимущество «резонаторной теории» кометных хвостов перед «капельной теорией» Аррениуса… Поскольку теперь уже нельзя более сомневаться в том, что давление излучения и диффузия света связаны соотношением Фитцджеральда, то внимание теперь должно быть направлено на изучение резонансного свечения чрезвычайно разреженных газов…»

Вдохновленный полученными результатами, Лебедев готов был развить успех.

«…У Вас, княгиня, – писал он Голицыной, – есть шестое чувство. Право, я опять влюблен в свою науку, влюблен как мальчик, ну совсем как прежде: я сейчас так увлекаюсь, работаю целыми днями, точно я и больным не был – опять я такой же, каким был прежде: я чувствую свою психическую силу и свежесть, я играю трудностями, я чувствую, что я Сирано де Бержерак в физике, а потому я и могу, и хочу, и буду Вам писать: теперь я имею на это нравственное (т. е. мужское) право. И я знаю, что Вы не только простили меня – больше: я чувствую, что Вы рады так, как может и умеет быть рада только женщина – и далеко не всякая.

Но позвольте мне быть еще большим эгоистом и начать Вам писать о том, что я выдумал, что я теперь делаю.

Конечно, мысль очень проста: по некоторым соображениям, на которых я останавливаться не буду, я пришел к выводу, что все вращающиеся тела должны быть магнитными – та особенность, что наша Земля магнитна и притягивает синий конец магнитной стрелки компаса к северному полюсу, обусловлена именно ее вращением вокруг оси. Но это только идея – нужен опыт, и теперь я его подготовляю: я возьму ось, которая делает более тысячи оборотов в одну секунду – как раз конструкцией этого прибора я сейчас занят, – на ось я буду насаживать шарики в три сантиметра диаметра из разных веществ: меди, алюминия, пробки, стекла и т. д. – и буду приводить во вращение; они должны сделаться магнитными так же, как Земля; чтобы в этом убедиться, я возьму крохотную магнитную стрелку – всего в два миллиметра длины, – подвешу ее к тончайшей кварцевой ниточке – тогда ее конец должен притягиваться к полюсу вращающегося шарика.

И вот я теперь как Фауст в первом действии перед очаровательным видением: как прялка Маргариты, жужжит моя ось, я вижу тончайшие кварцевые нити… Для полноты картины недостает только Маргариты… Но главное тут даже не оси и не нити, а чувство радости жизни, жажда ловить каждый момент, ощущение своей цели, своей ценности для кого-то и для чего-то, яркий теплый луч, пронизывающий всю душу…»

В 1911 году, вместе с другими известными учеными, Лебедев покинул Московский университет в знак протеста против действий министра просвещения Л. А. Кассо.

Это решение стоило Лебедеву больших страданий.

Больше всего он боялся того, что уход из университета разрушит тщательно и кропотливо создаваемую им школу русских физиков.

Этого, к счастью, не произошло.

Ученики и последователи Лебедева – П. П. Лазарев, С. И. Вавилов, В. К. Аркадьев, А. Р. Колли, Т. П. Кравец, В. Д. Зернов, А. Б. Млодзеевский, Н. А. Капцов, Н. Н. Андреев – внесли огромный вклад в науку.

Чрезвычайно жаль было Лебедеву оставлять созданную им физическую лабораторию. Блестящий экспериментатор, он не имел теперь возможности ставить задуманные сложные опыты. Тем не менее, Лебедев отказался от весьма лестного приглашения Сванте Аррениуса переехать в Стокгольм. «Естественно, – писал Лебедеву Аррениус, – что для Нобелевского института было бы большой честью, если бы Вы пожелали там устроиться и работать, и мы, без сомнения, предоставили бы Вам все необходимые средства, чтобы Вы имели возможность дальше работать… Вы, разумеется, получили бы совершенно свободное положение, как это соответствует Вашему рангу в науке…»

Оставив лабораторию, Лебедев перенес экспериментальные работы в частную квартиру, снятую в подвале дома № 20 по Мертвому переулку.

«…Пишу Вам, княгиня, только Вам – несколько строчек.

Мне так тяжело, кругом ночь, тишина, и так хочется стиснуть покрепче зубы и застонать. Что случилось? – спросите вы. Да ничего необычного: просто здание личной жизни, личного счастья – нет, не счастья, а радости жизни – было построено на песке, теперь дало трещины и, вероятно, скоро рухнет, а силы строить новое, даже силы, чтобы разровнять новое место, – нет, нет веры, нет надежды.

Голова набита научными планами, остроумные работы в ходу; не сказал я еще своего последнего слова – я это понимаю умом, понимаю умом слова «долг», «забота», «свыкнется» – все понимаю, но ужас, ужас постылой, ненавистной жизни меня бьет лихорадкой. Старый, больной, одинокий, я знаю ощущение близости смерти, я пережил его секунду за секундой в абсолютно ясном сознании во время одного сердечного припадка (врач тоже не думал, что я переживу) – знаю это жуткое чувство, знаю, что значит готовиться к этому шагу, знаю, что этим не шутят, – и вот, если бы сейчас, как тогда, вот тут, когда я Вам пишу, ко мне опять подошла бы смерть, я теперь не препятствовал бы, а сам пошел ей навстречу – так ясно мне, что жизнь моя кончена…»

«Обилие мыслей и проектов, – писал Лебедев одному из своих друзей, – не дает мне спокойного времени для работы: кажется, что то, что делаешь, уже сделано, а народившееся важно, важнее предыдущего и требует наискорейшего выполнения – руки невольно опускаются, и происходит толчея, и результаты, вместо того, чтобы сыпаться дождем, не двигаются с места…»

Завершал начатые Лебедевым работы физик А. Комптон, окончательно разгадавший вопросы светового давления.

Лебедев, Петр Николаевич

Преподаватель Московской духовной семинарии и старший справщик Московской синодальной типографии, родился в Ивановском погосте, Волоколамского уезда, и был сыном священника. Первоначальное образование Лебедев получил в Звенигородском духовном училище и Вифанской духовной семинарии, а затем в Московской духовной академии, в которой окончил курс наук со степенью кандидата богословия в 1873 г. В том же году Лебедев был назначен преподавателем литургики, гомилетики и практического руководства для пастырей церкви в Волынскую дух. семинарию. В декабре 1875 года он, по прошению, был перемещен в Калужскую семинарию, а через полгода - в Московскую. В последней он некоторое время был преподавателем латинского языка. Состоя на службе при семинарии, он был в то же время преподавателем русского языка в Московской земледельческой школе. В конце 1882 г. он после некоторого колебания принял должность старшего справщика Московской синодальной типографии, продолжая состоять до конца учебного 1882-1883 г. преподавателем семинарии. Но не долго ему пришлось быть в этой должности: его постиг недуг, который и свел его преждевременно в могилу 6 августа 1885 года.

Литературная деятельность Лебедева довольно обширна. В ряду русских писателей - литургистов он занял почетное место благодаря двум своим трудам: "Наука о богослужении православной церкви" (в 2-х частях. М. 1881 г.) и "Краткое учение о богослужении православной церкви" (М. 1883 г.). Состоя преподавателем литургики, Лебедев хорошо видел недостаточность семинарского учебника по этому предмету о. Смоладовича и задался целью составить новый учебник по новейшим исследованиям. Приведя ее в исполнение, написав "Науку о богослужении", Лебедев в рукописи представил ее на рассмотрение в учебный комитет при Св. Синоде, где труд его нашел себе должную оценку - удостоен был половинной премии митрополита Макария. Преимущество этого учебника перед учебником о. Смоладовича представляет обилие историко-археологического элемента, при введении которого автор пользовался лучшими произведениями западной и русской литургической литературы. Второй литургический труд Лебедева, составленный уже после первого, представляет собою сокращение и упрощение первого. Кроме этих главных трудов, Лебедеву принадлежит довольно много статей, помещенных в духовных газетах и журналах. В "Волынских Епархиальных Ведомостях" им помещен ряд статей: "Славянская Кормчая книга и ее предписания о родстве по отношению к брачным союзам" (вышедшая потом в отдельных оттисках), "Древность обрядов и священных действий, соединенных с таинствами крещения и миропомазания", "О святом кресте" (археологический очерк), "Право убежища" и "О местах христианских собраний и богослужения в первые три века". В "Православном Обозрении" за 1887 г. (№№ 11, 12) он поместил обширную статью "Современное проповедничество". Но более всего Лебедев писал для изданий Общества Любителей Духовного Просвещения, членом которого он состоял. В журнале общества "Чтения" им помещены статьи: "О важности и значении издания Обществом Любителей Духовного Просвещения первого тома правил св. апостолов и святых седми вселенских соборов с толкованиями" (1878 г.) и "Об отношении церкви к народной мудрости" (1880 г.). Перу Лебедева принадлежит в том же журнале несколько внутренних обозрений по различным современным вопросам, касающимся духовенства и духовно-учебного дела, каковы: о съездах духовенства (1877 г.), о благотворительности в духовно-учебном мире (1877 г.), о проповеди (1877 г.), о семинарском ученическом писательстве и неудовлетворительном состоянии его (1881 г.) и др., - и несколько статей библиографического содержания (напр., о книге А. фон Фрикен, "Римские катакомбы и памятники первоначального искусства" (1877 г.). Наконец, Лебедев в продолжение нескольких лет был постоянным сотрудником "Московских Епархиальных Ведомостей", в которых некоторое время вел отделы внутреннего и иностранного обозрения, а также писал и передовые статьи. Заслуживает внимания то обстоятельство, что перечисленные труды его написаны в сравнительно немногие годы при исполнении в то же время сложных и многотрудных обязанностей преподавателя и при слабом его здоровье.

"Московские Церковные Ведомости", 1885 г., № 49, стр. 731-733. - "Волынские Епархиальные Ведомости", 1886 г., №№ 1, 2, стр. 39-41.

{Половцов}

Лебедев, Петр Николаевич

выдающийся физик, проф. Моск. ун-та, с. купца, р. 1866, † в марте 1912.

{Венгеров}

Лебедев, Петр Николаевич

Рус. физик. Родился в Москве в купеческой семье. После окончания реального училища в 1884 поступил в Моск. высшее технич. училище, но вскоре пришел к твердому решению стать физиком. Невозможность поступить в рус. ун-т из-за отсутствия гимназич. диплома заставила Л. уехать в Германию, где он работал в физич. лабораториях А. Кундта, в Страсбург. (1887-88) и Берлин. (1889-90) ун-тах, а затем опять в Страсбурге в лаборатории Ф. Кольрауша (1890-91). Здесь он самостоятельно работал над выбранными им проблемами и в 1891 защитил дисс. "Об измерении диэлектрических постоянных паров и о теории диэлектриков Моссотти-Клаузиуса".

После возвращения из-за границы в 1891 Л. стал работать ассистентом А. Г. Столетова в Моск. ун-те; в 1900 избран проф. ун-та. В ун-те Л. провел свои осн. исследования. Здесь он организовал первый в России крупный (около 30 чел.) коллектив рус. физиков, работавший по единому плану. Плодотворная деятельность Л. в стенах Моск. ун-та продолжалась до 1911, когда он вместе со многими прогрессивными учеными ушел из ун-та в знак протеста против реакционных действий министра просвещения Кассо. Л. тяжело переживал свой вынужденный уход, к-рый мог повлечь за собой прекращение деятельности созданной им физич. школы. Однако он отказался от приглашения С. Аррениуса работать в Нобелевском ин-те в Стокгольме, решив создать новую лабораторию в Москве на частные средства.

Уже в одной из первых работ "Об отталкивающей силе лучеиспускающих тел" (1891) Л. поставил вопрос об универсальной роли механич. действия излучения в космич. процессах и молекулярных взаимодействиях. В этой работе Л. впервые показал, что между двумя любыми телами всегда должна существовать сила лучистого отталкивания, возникающая в результате светового давления, и что эта сила конкурирует с силой ньютоновского тяготения. Величина силы лучистого отталкивания зависит от природы и температуры тел и при достаточно малых размерах тел может значительно превышать силу притяжения. В этом же труде он впервые количественно обосновал идею о решающей роли светового давления в образовании кометных хвостов. В следующей работе "Экспериментальное исследование пондеромоторного действия волн на резонаторы", опубл. впервые в виде трех статей в 1894, 1896 и 1897 (опыты с электромагнитными, гидродинамич. и акустич. резонаторами), Л. установил общие для колебаний разной физич. природы законы взаимодействия осцилляторов при расстояниях, значительно меньших длины волны. Оказалось, что при увеличении частоты вибратора до частоты резонатора увеличивается притяжение между ними, сменяющееся при переходе через резонанс отталкиванием, сила к-рого уменьшается при дальнейшем увеличении частоты вибратора. Иной результат получился, когда Л. в опытах с акустич. резонаторами помещал их на расстоянии, большем длины волны; при всех разностях частот действовали только отталкивательные силы, достигавшие максимума при резонансе. Отталкивательные силы были правильно поняты Л. как силы, аналогичные световому давлению. После этого исследования, за к-рое Моск. ун-т присудил ему в 1899 докторскую степень, минуя магистерскую, Л. приступил к опытам по доказательству существования и измерению давления света на твердые тела, не удававшимся многим крупным ученым из-за значительно более сильных, чем световое давление, радиометрич. сил. Первое сообщение о положительном результате опытов было сделано в 1899, а второе в авг. 1900 (на международном конгрессе физиков в Париже). Открытие светового давления принесло Л. мировую славу. Его исследования заложили прочный экспериментальный фундамент дальнейшего развития электромагнитной теории света. Наиболее важным научным результатом этих исследований является экспериментальное доказательство наличия механич. импульса у светового луча. Тем фактом, что механич. импульс непосредственно связан с инертной массой света, была установлена общность весьма важных свойств у двух форм существования материи: вещества и света. Эффект светового давления используется для наглядного вывода соотношения между массой и энергией. Не считая свою работу законченной, Л. приступил к изучению давления на газы, что имело большое значение для понимания космич. явлений. Экспериментаторское мастерство Л. помогло ему преодолеть необычайные трудности, связанные с выполнением этой работы. В 1907 на 1-м менделеевском съезде Л. сделал сообщение об открытии им давления света на газы. Окончательные данные по этой работе были опубл. в статье "Сила давления света на газ" (1910). Современная астрофизика утверждает, что сила светового давления на газы определяет предельный размер звезд. Л. разрешил много других экспериментальных задач, возникавших перед ним при решении основных. Напр., при выполнении докторской дисс. Л. заинтересовался проблемой получения и изучения свойств миллиметровых электромагнитных волн. Результатом явилась его замечательная статья "О двойном преломлении лучей электрической силы" (1895).

Стремясь достичь высокого вакуума при опытах по световому давлению, Л. разработал прием, примененный впоследствии в насосе, носящем имя Ленгмюра. В 1905-07 он участвовал в международной комиссии по исследованию Солнца. В 1909-11 пытался выяснить природу земного магнетизма и опубл. результаты в статье "Магнитометрическое исследование вращающихся тел" (1911). Выполнение всего объема этой работы было прервано смертью. Идеи Л. нашли свое развитие в трудах его многочисленных учеников. Именем Л. назван Физич. ин-т АН СССР.

Соч.: Собрание сочинений, М., 1913; Избранные сочинения, М.-Л., 1949.

Лит.: Фабрикант В., Работы П. Н. Лебедева по световому давлению. "Успехи физических наук", 1950, т. 42, вып. 2; Петр Николаевич Лебедев, М.-Л., 1950 (библиографический указатель); Петр Николаевич Лебедев. 1866-1912, М., 1950 (имеется библиография печатных трудов Л.); Аркадьев В. К., Выдающийся русский физик (К сорокалетию со дня смерти П. II. Лебедева), "Природа", 1952, № 4, стр. 93-96; Капцов Н. А., Воспоминание о Петре Николаевиче Лебедеве, "Успехи физических наук", 1952, т. 46, вып. 3; Тимирязев А. К., Из воспоминаний о Петре Николаевиче Лебедеве, там же; Кравец Т. П., П. Н. Лебедев и световое давление, там же.

Лебедев, Петр Николаевич

(8.III.1866-14.III.1912) - русский физик-экспериментатор. Р. в Москве. В 1884-87 учился в Московском техническом училище, где начал физические исследования. Окончил Страсбургский ун-т (1891). В 1892 начал работать в Московском ун-те (с 1900 - профессор). В 1911 в знак протеста против реакционных действий царского министра просвещения Л. Кассо оставил ун-т вместе со многими прогрессивными преподавателями и на частные средства создал новую физическую лабораторию при городском ун-те им. А. Л. Шанявского.

Известен как блестящий экспериментатор-виртуоз, автор исследований, выполненных скромными средствами на грани технических возможностей того времени, но поражающих глубокой интуицией и гениальностью. В 1895 впервые создал комплекс устройств для генерирования и приема миллиметровых электромагнитных волн с длиной 6 и 4 мм, установил их отражение, двойное преломление, интерференцию и др. В 1899 экспериментально доказал существование давления света на твердые тела, а в 1907 - на газы, что явилось прямым подтверждением электромагнитной теории света. Опыты по световому давлению принесли Лебедеву мировую славу. По этому поводу У. Томсон говорил: "Я всю жизнь воевал с Максвеллом, не признавая его светового давления, и вот... Лебедев заставил меня сдаться перед его опытами".

Осуществил также оригинальные эксперименты по магнетизму вращающихся тел, выдвинул глубокие идеи относительно природы межмолекулярных сил и происхождения хвостов комет, занимался также вопросами акустики, в частности ультраакустики.

Создал первую физическую школу в России (П. П. Лазарев, С. И. Вавилов, Н. Н. Андреев, В. К. Аркадьев, А. С. Предводителев, Н. А. Капцов, А. Р. Колли, Т. П. Кравец, В. Д. Зернов, А. Б. Млодзеевский, В. И. Романов, К. П. Яковлев и др.). Его именем названы Физический ин-т Академии наук СССР и премия, присуждаемая Президиумом АН СССР за лучшие работы в области физики.

Соч.: Собрание сочинений. - М., Изд-во АН СССР, 1963.

Лит.: Дуков В. М. П. Н. Лебедев. - 2-е изд., М., Учпедгиз, 1956; Сердюков А. Р. Петр Николаевич Лебедев. - М., Наука, 1978; Развитие физики в России. - М., Просвещение, 1970, 2 т.

Большая биографическая энциклопедия . 2009 .

Петр Николаевич Лебедев родился в 1866 году в купеческой семье. Высшее образование получал в Московском высшем техническом училище, где он в совершенстве изучил токарное и слесарное ремесла и научился проектировать сложные приборы, что очень помогло ему впоследствии при конструировании экспериментальных установок.

Однако интерес к физике победил, и в 1887 году, не закончив Технического училища, Лебедев направился в Германию, в лабораторию известного немецкого физика.

В 1891 году Лебедев пишет диссертацию о диэлектриках. Одновременно ученый задается вопросом о причинах появления кометных хвостов при приближении комет к Солнцу. Именно тогда он приходит к идее, которая впоследствии принесла ему мировую славу. Лебедев ставит вопрос о давлении лучистой энергии и о возможности экспериментального его доказательства.

В 1891 году Лебедев по приглашению А.Г. Столетова возвратился в Москву и стал ассистентом в физической лаборатории Московского университета. В тесном, плохо приспособленном помещении он развернул работы по исследованию влияния электромагнитных, гидродинамических и акустических волн на резонаторы. За эти работы Лебедеву в 1899 году была присуждена (без защиты магистерской диссертации) степень доктора физико-математических наук, а в 1900 году он стал профессором Московского университета.

К этому времени он уже успел приобрести известность и опыт как один из первых исследователей, опиравшихся на теорию Дж. К. Максвелла. Развивая работы Г. Герца, подтвердившего на опыте существование электромагнитных волн, Лебедев создал установку для генерирования и приема электромагнитного излучения с длиной волны 6 и 4 мм, исследовал отражение, преломление, поляризацию, интерференцию этих волн и другие явления. Результаты, полученные Лебедевым, явились еще одним веским подтверждением теории Максвелла.

В 1900 году Лебедев поставил свои знаменитые опыты, в которых он с помощью мастерски изготовленных, хотя и достаточно скромных приборов подтвердил теоретическое предсказание Максвелла о давлении света.

Знаменитый физик У. Томсон, больше известный как лорд Кельвин, в честь которого названа шкала абсолютных температур, признался: «Я всю жизнь воевал с Максвеллом, не признавал его светового давления, и вот... своими опытами Лебедев заставил меня сдаться».

Изучение давления света на газы побудило Лебедева заинтересоваться происхождением хвостов комет.

В 1900 году Лебедев опубликовал первое сообщение о положительных результатах своих опытов над давлением света на твердые тела, в 1901 году - классическое ""Опытное исследование светового давления"". Лишь в 1910 году, после бесчисленного множества опытов, после того, как одних окончательных приборов было им построено и исследовано более 20, Лебедев доказал давление света на газы (""Журнал Русского Физико-химического Общества"", 1910 год).

В 1911 году Лебедев, как и многие другие профессора Московского университета, оставил университет в знак протеста против действий министра просвещения, ограничивающих права университета. На частные пожертвования была организована новая физическая лаборатория, куда и перешел Лебедев со своими учениками. Последние годы Лебедев много работал над вопросом о движении земли в эфире, пытался выяснить причины земного магнетизма и высказывал чрезвычайно смелые оригинальные идеи по этому вопросу.

Лебедев страдал болезнью сердца и однажды, еще сравнительно молодым, испытал клиническую смерть, но тогда удалось вернуть его к жизни. Лебедев скончался 14 марта 1912 г. от болезни сердца. Прожил он всего 46 лет.

Лебедев создал целую школу физиков. В 1905 году в его лаборатории работали около двадцати молодых ученых, которым суждено было сыграть видную роль в развитии физики в России.

Именем П. Н. Лебедева назван Физический институт Российской Академии наук в Москве.

Рассказы об ученых по физике. 2014