Средневековое СМС-сообщение. О чём писали на Руси на берестяных грамотах

Из источников по бытовой письменности XI-XV веков наибольший интерес представляют берестяные грамоты и памятники эпиграфики (эпиграфика - историческая дисциплина, изучающая надписи на твердом материале). Культурно-историческое значение этих источников чрезвычайно велико. Памятники бытовой письменности позволили покончить с мифом о чуть ли не поголовной безграмотности в Древней Руси.

Впервые берестяные грамоты были обнаружены 1951 году во время археологических раскопок в Новгороде. Затем они были найдены (хотя и в несравненно меньшем количестве, чем в Новгороде) в Старой Руссе, Пскове, Смоленске, Твери, Торжке, Москве, Витебске, Мстиславле, Звенигороде Галицком (под Львовом). В настоящее время собрание текстов на бересте насчитывает свыше тысячи документов, и их число постоянно растет с каждой новой археологической экспедицией.

В отличие от дорогого пергамена береста была самым демократичным и легкодоступным материалом письма в средневековье. Писали на ней острым металлическим или костяным стержнем, или, как его называли в Древней Руси, писалом. На мягкой березовой коре буквы выдавливались или процарапывались. Лишь в редких случаях на бересте писали пером и чернилами. Старшие берестяные грамоты из числа обнаруженных ныне относятся к первой половине - середине XI века. Однако в Новгороде было найдено два костяных писала, которые датируются по археологическим данным временем до крещения Руси: одно - 953-957 годами, а другое - 972-989 годами.

Как отмечает В. Л. Янин в книге «Я послал тебе бересту…» (3-е изд. М., 1998. С. 30, 51), «берестяные грамоты были привычным элементом новгородского средневекового быта. Новгородцы постоянно читали и писали письма, рвали их и выбрасывали, как мы сейчас рвем и выбрасываем ненужные или использованные бумаги», «переписка служила новгородцам, занятым не в какой-то узкой, специфической сфере человеческой деятельности. Она не была профессиональным признаком. Она стала повседневным явлением».

Социальный состав авторов и адресатов берестяных грамот очень широк. Среди них не только представители титулованной знати, духовенства и монашества, но также купцы, старосты, ключники, воины, ремесленники, крестьяне и другие лица. В переписке на бересте принимали участие женщины. В ряде случаев они выступают как адресаты или авторы грамот. Сохранилось пять писем, отправленных от женщины к женщине.

В подавляющем большинстве берестяные грамоты написаны по-древнерусски, и лишь небольшое число - по-церковнославянски. Кроме того, обнаружены две берестяные грамоты, написанные жившими в Новгороде иностранцами на латинском и нижненемецком языках. Известны также греческая и прибалтийско-финская грамоты. Последняя представляет собой заклинание, языческую молитву середины XIII века. Она на триста лет старше всех известных ныне текстов, написанных по-фински или по-карельски.

Перевод: «От Полчка (или Полочка)…(ты) взял (возможно, в жёны) девку у Домаслава, а с меня Домаслав взял 12 гривен. Пришли же 12 гривен. А если не пришлёшь, то я встану (подразумевается: с тобою на суд) перед князем и епископом; тогда к большому убытку готовься…».

Берестяные грамоты, по преимуществу, частные письма. Повседневный быт и заботы средневекового человека предстают в них в мельчайших подробностях. Авторы посланий на бересте рассказывают о своих сиюминутных делах и заботах: семейных, бытовых, хозяйственных, торговых, денежных, судебных, нередко также о поездках, военных походах, экспедициях за данью и т. п. Вся эта бытовая сторона средневекового уклада, все эти мелочи обыденной жизни, столь очевидные для современников и постоянно ускользающие от исследователей, слабо отражены в традиционных жанрах литературы XI-XV веков.

Тексты на бересте разнообразны в жанровом отношении. Помимо частных писем, встречаются разного рода счета, расписки, записи долговых обязательств, владельческие ярлыки, завещания, купчие, челобитные от крестьян к феодалу и другие документы. Большой интерес представляют тексты учебного характера: ученические упражнения, азбуки, перечни цифр, списки слогов, по которым учились читать. В грамоте № 403 50-80-х годов XIV века находится маленький словарик, в котором для русских слов указаны их прибалтийско-финские переводы. Значительно реже встречаются берестяные грамоты церковного и литературного содержания: отрывки литургических текстов, молитвы и поучения, например, две цитаты из «Слова о премудрости» знаменитого писателя и проповедника Кирилла Туровского, умершего до 1182 года, в берестяном списке первого 20-летия XIII века из Торжка. Сохранились также заговоры, загадка, школьная шутка.

Из всех восточнославянских письменных источников XI-XV веков берестяные грамоты наиболее полно и разнообразно отразили особенности живой разговорной речи. Исследование текстов на бересте позволило А. А. Зализняку в монографии «Древненовгородский диалект» (М., 1995) восстановить его многие особенности. Рассмотрим наиболее важные из них.

В древненовгородском диалекте отсутствовал общеславянский результат второй палатализации: переход заднеязычных [к], [г], [х] в мягкие свистящие согласные [ц?], [з?], [с?] в положении перед гласными переднего ряда [e] () или [и] дифтонгического происхождения. Все славянские языки пережили вторую палатализацию, и только древненовгородский диалект ее не знал. Так, в грамоте № 247 (XI век, вероятно, вторая четверть) опровергается ложное обвинение в краже со взломом: «А замъке кле, а двьри кл…», то есть ‘А замок цел, и двери целы…?. Корень кл- ‘целый? представлен в обоих случаях без эффекта второй палатализации. В берестяной грамоте XIV в. № 130 встречается слово хрь в значении ‘серое (некрашеное) сукно, сермяга? (корень хр- ‘серый?).

В Им. пад. ед. ч. муж. р. твердого о-склонения окончанием было -е. Это окончание встречается у существительных брате ‘брат?, прилагательных меретве ‘мертв?, местоимений саме ‘сам?, причастий погублене ‘погублен?, в именной части перфекта - забыле ‘забыл?. «Дешеве ти хлебе», то есть ‘дёшев (здесь) хлеб?, - писал в первой четверти XII века новгородец Гюргий (Георгий), советуя отцу и матери продать хозяйство и переселиться в Смоленск или Киев, так как в Новгороде, очевидно, был голод. Флексия -е отличает древненовгородский диалект от всех славянских языков и говоров. Во всем остальном славянском мире ей соответствует в древнюю эпоху окончание -ъ (например, братъ, самъ), а после падения редуцированных ъ и ь - нулевая флексия (брат, сам). Напомним, что буквами ъ «ер» и ь «ерь» в древности обозначались особые сверхкраткие звуки, несколько похожие в своем произношении соответственно на [ы] и [и], которые окончательно исчезли из русского языка в начале XIII века.

В Род. пад ед. ч. у существительных а-склонения в древненовгородском диалекте с самого начала письменности господствовало окончание - (у жен), в то время как в стандартном древнерусском языке здесь было окончание -ы (у жены). Для настоящего времени глагола было характерно явное преобладание в 3 л. ед. ч. и 3 л. мн. ч. форм без -ть: живе, молоти, бью, приходя и т. д. В стандартном древнерусском языке было соответственно: живеть, молотить, бьють, приходять.

Бытовые грамоты чрезвычайно близки диалектной речи. Однако их нельзя рассматривать как точную передачу разговорного языка. В бытовой письменности существовал свой сложившийся обычай языкового употребления, который усваивали во время обучения грамоте. Н. А. Мещерский установил, что в частной переписке на бересте были особые адресные и этикетные эпистолярные формулы. Часть таких формул имеет книжное происхождение, хотя в подавляющем большинстве берестяные грамоты не являются литературными произведениями и памятниками книжного языка. Так, в начале грамоты часто используется традиционная формула покланяние или поклон от такого-то к такому-ту, а в конце послания встречаются устойчивые обороты добр сътворя ‘будь добр, пожалуйста? или цлую тя в значении ‘приветствую тебя?.

Берестяные грамоты дают богатый материал для изучения некнижных, бытовых графических систем. В Древней Руси элементарный курс грамотности ограничивался одним обучением читать. Но закончив его, ученики, хотя и непрофессионально, могли писать, перенося навыки чтения на письмо. Искусству писать и правилам правописания учили специально, главным образом будущих книгописцев. В отличие от книжных текстов, созданных писцами-профессионалами, берестяные грамоты созданы людьми, в своем большинстве специально не учившимися писать. Не проходя через фильтр книжных орфографических правил, берестяные грамоты отразили многие местные особенности живой речи XI-XV веков.

В памятниках книжного письма, напротив, тщательно устранялись черты диалектной речи. В книжный текст проникали лишь те местные языковые особенности, от которых было трудно избавиться - например, цоканье. Берестяные грамоты показывают, сколь большое значение имел фильтр книжного правописания, насколько радикально средневековые книгописцы отказывались от областных особенностей живой речи в своей профессиональной деятельности.

Часть 2.

Как установил Зализняк, основные отличия бытовых графических систем от книжного письма сводятся к следующим моментам:

1) замена буквы ь на е (или наоборот): коне вместо конь, сьло вместо село;

2) замена буквы ъ на о (или наоборот): поклоно вместо поклонъ, четъ вместо чьто;

3) замена буквы на е или ь (или наоборот). Последовательная замена е и ь на h (весьма редкий графический прием) представлена в надписи 20-50-х годов XII века, процарапанной на деревянной дощечке (цере): «А язъ тиун дан ж уял» ‘А я, тиун, дань-то взял? (тиун ‘дворецкий, домовый управитель при князьях, боярах и епископах; должностное лицо по управлению города или местности?).

4) скандирование, или скандирующий принцип записи, состоит в том, что на письме за любой согласной буквой должна следовать гласная буква. Если на фонетическом уровне гласной нет, то пишутся «немые» ъ или ь, о или е - в зависимости от твердости или мягкости предшествующей согласной, например: доругая соторона вместо другая сторона. В качестве «немых» гласных после согласных могли использоваться также ы или и: овиса вместо овьса, своимы вместо своимъ.

Как видим, текст, написанный с использованием бытовых графических правил, существенным образом отличается от книжного письма. Так, в грамоте 40-50-х годов XII века встречается написание ко монь, которому в книжной орфографии соответствует форма къ мън. Тем не менее бытовые графические системы иногда проникали в книжное письмо. Их употребление известно в ряде древненовгородских и древнепсковских рукописей.

Языку берестяных грамот близки надписи-граффити, прочерченные острым предметом (часто тем же писалом) по твердой поверхности. Особенно многочисленны и интересны в лингвистическом отношении тексты на штукатурке древних зданий, главным образом церквей. В настоящее время граффити обнаружены на стенах архитектурных памятников многих древнерусских городов: Киева, Новгорода, Пскова, Старой Ладоги, Владимира, Смоленска, Полоцка, Старой Рязани, Галича Южного и др. Большое количество надписей, сделанных не только представителями княжеско-боярских и церковных кругов, но и дружинниками, ремесленниками, простыми богомольцами, свидетельствует о широком распространение грамотности на Руси уже в XI-XII веках. Древнерусским граффити посвящены важные исследования историков и лингвистов (см., например: Высоцкий С. А.

Киевские граффити XI-XVII веков. Киев, 1985; Медынцева А. А. Грамотность в Древней Руси: По памятникам эпиграфики X - первой половины XIII века. М., 2000; Рождественская Т. В. Древнерусские надписи на стенах храмов: Новые источники XI-XV веков. СПб., 1992).

Рождественская выделяет следующие типы надписей: надписи-«моления» с формулой «Господи, помози (помяни, спаси и т. д.)», поминальные надписи с сообщением о смерти (такова запись в Софии Киевской о смерти великого князя Ярослава Мудрого в 1054 году), надписи-автографы (например, XII и XIII века в Георгиевском соборе Юрьева монастыря в Новгороде: «а се Созоне?лъ лютыи…» - ‘А вот Созон лютый писал?, «Иване?лъ лвою рукою»), богослужебные надписи (библейские и литургические цитаты, покаянные стихи и др.), «летописные», или «событийные», надписи, надписи делового содержания, надписи «литературного» характера (так, процитированные на стене Софии Киевской во второй половине - конце XI века изречения из переводного памятника «Разумы сложения Варнавы Неподобного», известного по рукописям только с рубежа XIV-XV веков, датируют появление этого произведения на Руси временем не позднее второй половины XI столетия), фольклорные надписи (пословицы, поговорки, загадки и т. п.), «бытовые» надписи (например, XIV-XV веков в церкви Федора Стратилата в Новгороде: «о попове свщници укланяитеся от пьяньства…» - ‘о попы-священники, уклоняйтесь от пьянства!?, «И(о)сав(е) со мною шле ис торгу збиле мене я (з)апслъ» - ‘Иосаф шел со мною с торговой площади, сбил меня (с ног), я и записал?).

Некоторые надписи тщательно зачеркнуты. Одну из них, конца XII - начала XIII века, из Софийского собора в Новгороде удалось разобрать. По мнению Медынцевой, это детская песенка-считалка, однако Рождественская связывает надпись с языческим погребальным обрядом: «(ако с)дите пиро(ге въ) печи гридьба въ корабли… пелепелъка пар(и в)ъ дуброве пост(ави) кашу по(ст)ави пироге ту [туда. - В. К.] иди». Как отмечает Рождественская, в основе этого ритмизованного текста лежит смысловой параллелизм, находящий поддержку в синтаксических конструкциях и грамматических формах: пирог (ед. ч.) - в печи, гридьба ‘дружина? (ед. ч.) - в корабле, перепелка (ед. ч.) - в дуброве. Какой-то современник надписи тщательно зачеркнул ее и обругал автора, приписав ниже: «усохните ти руки».

Иногда на стенах храмов появлялись граффити, представляющие собой юридические документы. На стене киевской Софии, главного храма Киевской Руси, была сделана надпись о покупке вдовой князя Всеволода Ольговича земли, ранее принадлежавшей Бояну, за огромную сумму - 700 гривен соболей. Надпись составлена согласно формуляру купчих грамот с упоминанием свидетелей-«послухов»: «…а передъ тими послухы купи землю княгыни бояню вьсю…». Обнаруживший надпись Высоцкий датировал ее второй половиной XII века и предположил, что проданная земля некогда имела какое-то отношение к прославленному поэту-певцу «вещему» Бояну, жившему в XI столетии и воспетому в «Слове о полку Игореве». По менее вероятному предположению Б. А. Рыбакова, надпись относится к концу XI века и могла быть сделана вскоре после смерти Бояна. Впрочем, Рыбаков подчеркивал, что «текст граффито сам по себе не дает нам права отождествлять Бояна-песнотворца с Бояном-землевладельцем».

Глаголическое письмо, изобретенное первоучителем славян святым Кириллом, не получила широкого распространения в Древней Руси и ее использовали лишь искусные книжники. До нашего времени не дошло ни одной восточнославянской глаголической книги. Лишь в восьми сохранившихся кириллических рукописях XI-XIII веков встречаются отдельные глаголические слова и буквы. Между тем известны глаголические и смешенные глаголически-кириллические надписи XI-XII веков на стенах Софийских соборов в Новгороде и Киеве. Одну из них процарапал «лютый Созон» в первой половине XII века, закончив приведенный выше кириллический текст глаголическими буквами.

По мнению Рождественской, так как большинство находок древнерусских надписей с глаголическими буквами и кириллических рукописей с глаголическими «вкраплениями» относится к Новгороду и Северной Руси (в Новгороде, например, сохранилось 10 граффити XI века, а в Киеве 3), это заставляет предположить о существовании более тесных и самостоятельных связей Новгорода по сравнению с Киевом с глаголической традицией и глаголическими центрами в Западной Болгарии, Македонии и Моравии.

По наблюдениям Рождественской, важным отличием памятников эпиграфики от книжных текстов является более свободное отношение к книжной норме. Причем степень реализации книжной нормы во многом зависит от типа надписи. Если в богослужебных надписях церковнославянский язык более русифицирован по сравнению с аналогичными книжными текстами, то в надписях светского содержания отразился язык повествовательных и деловых жанров древнерусской письменности. Живая разговорная речь слышна в небольшой рифмованной насмешке XI-XII веков, возможно, над задремавшим певчим или богомольцем в Софии Новгородской: «Якиме стоя усъне а ръта и о камень не ростепе» ‘Яким, стоя, уснет, а рта и о камень не расшибет (то есть не раскроет)?.

В надписях-граффити всех типов отсутствует жёсткое противопоставление церковнославянского и древнерусского языков. Вместе с тем новгородские надписи более последовательно, чем берестяные грамоты, отражают книжную орфографическую норму. Что касается диалектных особенностей, то и в этом отношении граффити, как и эпиграфика в целом, более сдержанны, чем берестяные грамоты, что объясняется меньшим объёмом текста и устойчивостью письменных формул. Таким образом, книжная языковая норма в эпиграфике более вариативна, чем в книжных текстах, и менее вариативна, чем в берестяных грамотах.

Берестяны́е гра́моты - письма и записи на коре берёзы , памятники письменности Древней Руси XI-XV вв. Берестяные грамоты представляют первостепенный интерес как источники по истории общества и повседневной жизни средневековых людей, а также по истории восточнославянских языков . Берестяная письменность известна также ряду других культур народов мира.

Энциклопедичный YouTube

1 / 5

✪ Язык берестяных грамот (рассказывает лингвист Андрей Зализняк)

✪ А.А. Зализняк. О берестяных грамотах из раскопок сезона 2017 года.

✪ Первые письма на Руси. Миф о безграмотных русских.

✪ А.А.Зализняк. Берестяные грамоты 1

✪ ACADEMIA. Андрей Зализняк. Берестяные грамоты. 2 лекция. Канал Культура

Субтитры

Открытие берестяных грамот

Существование берестяной письменности на Руси было известно и до обнаружения грамот археологами. В обители св. Сергия Радонежского «самые книги не на хартиях писаху, но на берестех» (Иосиф Волоцкий). В музеях и архивах сохранилось немало поздних, в основном старообрядческих документов, даже целых книг, написанных на специально обработанной (расслоенной) бересте (XVII-XIX века). На берегу Волги близ Саратова крестьяне, роя силосную яму, в 1930 году нашли берестяную золотоордынскую грамоту XIV века . Все эти рукописи выполнены чернилами .

Местом, где впервые были обнаружены берестяные грамоты средневековой Руси, стал Великий Новгород , где природные условия, а именно характер почвенного покрова, благоприятствовал их сохранности. Здесь еще в конце XIX века были открыты фрагменты берестяных грамот, хранившиеся в музее новгородских древностей, открытом местным краеведом и археологом-любителем В. С. Передольским (1833-1907). К сожалению, сам Василий Передольский, не обладая необходимыми источниковедческими знаниями, прочитать тексты на этих фрагментах не сумел, а большая часть его коллекции была утрачена еще в 1920-е годы .

Новгородская археологическая экспедиция, работавшая с 1930-х годов под руководством А. В. Арциховского , неоднократно находила обрезанные листы берёзовой коры, а также писа́ла - заострённые металлические или костяные стержни, известные как инструмент для писания на воске (впрочем, до открытия берестяных грамот версия о том, что это именно писала, не была преобладающей, и их часто описывали как гвозди, шпильки для волос или «неизвестные предметы»). Древнейшие стили-писала в Новгороде происходят из слоёв 953-989 годов . Уже тогда у Арциховского возникла гипотеза о возможности находки грамот , процарапанных на бересте. Однако Великая Отечественная война (во время которой Новгород был оккупирован немцами) прервала работы археологов, и они возобновились только в конце 1940-х годов .

Открытие показало, что, вопреки опасениям, при написании грамот почти никогда не использовались хрупкие чернила (при раскопках найдено всего три таких грамоты из тысячи с лишним, в том числе большая московская грамота в 2007 г.); текст был просто процарапан на коре и без труда читался.

В Смоленске первая берестяная грамота была открыта в 1952 г. экспедицией Московского университета под руководством Д. А. Авдусина , в Пскове - экспедицией Г. П. Гроздилова в 1958 г., в Витебске - во время строительных работ в 1959 году . В Старой Руссе первую находку берестяной грамоты сделала в 1966 г. экспедиция Института археологии под руководством А. Ф. Медведева . В Мстиславле (Белоруссия) первую берестяную грамоту обнаружил археолог Л. В. Алексеев в 1980 г., в Твери первую грамоту обнаружили в 1983 г. География находок расширилась в 1988 г., когда впервые берестяную грамоту нашли при раскопках С. Р. Чернова на Красной площади в Москве, а в Звенигороде Галицком (Украина) при раскопках И. К. Свешникова обнаружили две грамоты (в следующем году еще одну) .

В августе 2007 года найдены вторая и третья грамоты в Москве. Причём найденная в Тайницком саду московского Кремля чернильная грамота № 3 с описью имущества стала фактически первым полноценным московским берестяным документом (ранее известная грамота № 1 и найденная в том же сезоне грамота № 2 представляют собой небольшие фрагменты) и самой большой из известных берестяных грамот. В Мстиславле (Белоруссия) в 2014 г. найдена вторая грамота, содержащая две буквы и княжеский знак (трезубец) . В Смоленске в 2009 г. нашли 16-ю грамоту (последние грамоты до этого были найдены в 1980-х гг.). Она представляет собой нижнюю строчку письма, в которой сохранилась фраза «ладья ушла» .

21 июля 2015 года экспедицией И. П. Кукушкина была найдена первая берестяная грамота в Вологде . В октябре 2015 года экспедиция Института археологии РАН во главе с Л. А. Беляевым обнаружила во время раскопок в Зарядье московскую берестяную грамоту № 4 .

В ходе раскопок находят также пустые листы бересты - заготовки для письма, показывающие возможность находки в будущем берестяных грамот с текстом. Иногда в СМИ они также называются «берестяными грамотами». Такой берестяной лист рубежа XI и XII веков найден в 2010 году в Киеве на Подоле (улица Хорива); текст на нём пока не выявлен . В 2007 году сообщалось также о «берестяной грамоте и писале», найденных в Нижнем Новгороде , каких-либо подробностей об этой находке впоследствии не появлялось. В 2008 году сообщалось о находке берестяной грамоты и костяного писала в Буске на Львовщине . В 2005 году берестяная грамота или заготовка была найдена на острове Вёжи в Костромской области .

Количество

Берестяные грамоты в настоящее время обнаружены при раскопках следующих древнерусских городов (указано количество по состоянию на 11 октября 2017 года ):

Общая характеристика

Берёзовая кора как материал для письма получает на Руси распространение не позднее первой четверти XI века и выходит из широкого употребления в середине XV века в связи с распространением бумаги , которая именно около этого времени становится дешёвой; чернильные берестяные рукописи известны и в более позднюю эпоху (см. выше). Береста рассматривалась как эфемерный, непрестижный материал для письма, непригодный для долгого хранения; её использовали в основном как материал для частной переписки и личных записей, а более ответственные письма и официальные документы писались, как правило, на пергаменте (бересте доверялись лишь их черновики). В грамоте № 831, представляющей собой черновик жалобы должностному лицу, есть прямое указание переписать её на пергамент и лишь потом послать адресату. Лишь немногие грамоты, по-видимому, хранились долго: это два берестяных листа огромного размера с записью литературных произведений (сохранившаяся целиком грамота из Торжка № 17 и дошедшая до нас во фрагментах новгородская грамота № 893), найденные в земле в развёрнутом виде, а также две берестяные книжечки: с записью молитв (новгородская грамота № 419) и с текстом заговора от лихорадки (№ 930, лист из такой книги).

В силу указанных обстоятельств обнаруженные археологами берестяные грамоты представляют собой, как правило, выброшенные документы, попавшие в землю в том месте и в тот момент, когда в них исчезала практическая надобность. Таким образом, находки археологов не связаны с каким бы то ни было древним архивом (даже в том случае, когда высокая концентрация грамот обусловлена нахождением на данном месте некоторого учреждения или канцелярии - как, например, на одной из усадеб Троицкого раскопа , так называемой усадьбе Е , где в XII веке находился «сместный» [совместный] суд князя и посадника).

Древнерусским книжникам была известна функциональная эквивалентность между берестой и ближневосточным папирусом : так, в переводе Толкового Апостола, выполненном Максимом Греком и его русскими сотрудниками в XVI в., употреблены выражения посланїа берестены и епистолїи бересте­ные в соответствии с ἐπιστολὰς βυβλίνας ‘послания на папирусе‘ .

Целые берестяные грамоты в момент обнаружения обычно представляют собой свёрнутый свиток бересты с выцарапанным текстом на внутренней стороне коры (реже на обеих её сторонах). Меньшая часть целых документов находится в земле в развёрнутом виде. Текст помещается на бересте в строку, в подавляющем большинстве грамот (как и средневековых славянских рукописях вообще) без разделения на слова.

Значительную долю находок составляют фрагменты берестяных грамот, нередко повредившихся уже после попадания в землю, но ещё чаще уничтоженных (разорванных или разрезанных) перед тем, как их выбросили. Эта практика упоминается в «Вопрошании» Кирика Новгородца XII в., где спрашивается, нет ли греха в том, чтобы по разрезанным грамотам «ходили ногами». Цель уничтожения грамот понятна: адресаты писем заботились о том, чтобы ставшее ненужным письмо не прочёл посторонний. В роли такого «постороннего» и оказываются современные исследователи. Хотя в интерпретации фрагментов грамот накоплен значительный опыт, и общий характер документа удаётся уловить в большинстве случаев (лишь совсем крохотные фрагменты интерпретации не поддаются), наличие оборванных букв и лакун часто затрудняет истолкование отдельных мест.

Датировка

Главным способом датирования берестяных грамот является стратиграфическое датирование (на основании археологического слоя, из которого извлечена грамота), в котором важную роль играет дендрохронология (в Новгороде с большим количеством часто ремонтировавшихся деревянных мостовых датировка точнее, чем в других городах - обычно в пределах 30-40 лет).

Некоторое количество берестяных грамот может быть датировано благодаря упоминанию в них известных по летописям исторических лиц или событий (например, в ряде грамот выступают представители шести поколений знаменитого новгородского рода бояр Мишиничей - посадники Варфоломей, Лука, Онцифор Лукинич , Юрий Онцифорович и другие). Данный способ обычно употребляется вместе со стратиграфическим датированием и независимо подкрепляет его.

В последнее время, с накоплением фонда берестяных грамот, появилась возможность комплексного параметрического датирования грамот на основе целого ряда внестратиграфических признаков - прежде всего палеографии , а также лингвистических признаков и этикетных формул, имеющих хронологическое значение. Данный метод, разработанный А. А. Зализняком , успешно применяется для грамот, не имеющих (вообще или достаточно узкой) стратиграфической даты.

Большинство берестяных грамот - частные письма, носящие деловой характер (взыскание долгов, торговля, бытовые указания). К этой категории тесно примыкают долговые списки (которые могли служить не только записями для себя, но также и поручениями «взять с такого-то столько-то») и коллективные челобитные крестьян феодалу (XIV -XV века).

Кроме того, имеются черновики официальных актов на бересте: завещания , расписки, купчие , судебные протоколы и т. п.

Сравнительно редки, но представляют особый интерес следующие типы берестяных грамот: церковные тексты (молитвы, списки поминаний, заказы на иконы, поучения), литературные и фольклорные произведения (заговоры , школьные шутки, загадки, наставления по домашнему хозяйству), записи учебного характера (азбуки, склады, школьные упражнения, детские рисунки и каракули). Огромную известность получили обнаруженные в 1956 году учебные записи и рисунки новгородского мальчика Онфима .

Берестяные грамоты, как правило, предельно кратки, прагматичны, содержат только самую важную информацию; то, что автору и адресату и так известно, в них, естественно, не упоминается. Те трудности интерпретации, с которыми из-за отсутствия контекста постоянно сталкиваются современные исследователи - расплата за чтение «чужих писем».

Бытовой и личный характер многих берестяных грамот Великого Новгорода (например, любовные послания незнатных молодых людей или хозяйственные записки-наказы от жены к мужу) свидетельствуют о высоком распространении грамотности среди населения.

Грамоты как исторический источник

Как важнейший исторический источник берестяные грамоты были оценены уже их первооткрывателем А. В. Арциховским. Основные монографические работы на эту тему принадлежат Л. В. Черепнину и В. Л. Янину .

Специфика источников

Берестяные грамоты являются одновременно вещественными (археологическими) и письменными источниками; место их нахождения - столь же важный для истории параметр, как и их содержание. Грамоты «дают имена» безмолвным находкам археологов: вместо безликой «усадьбы знатного новгородца» или «следов деревянного навеса» мы можем говорить об «усадьбе священника-художника Олисея Петровича по прозвищу Гречин» и о «следах навеса над помещением сместного суда князя и посадника». Одно и то же имя в грамотах, обнаруженных на соседних усадьбах, упоминания князей и других государственных деятелей, упоминания значительных денежных сумм, географических названий - всё это много говорит об истории строений, их владельцев, об их социальном статусе, об их связях с другими городами и областями.

Политическая и социальная история

Благодаря берестяным грамотам изучена генеалогия боярских родов древнего Новгорода (ср. в особенности исследования В. Л. Янина), выявлена политическая роль некоторых деятелей, недостаточно освещённая в летописи (таков известный нам благодаря работам А. А. Гиппиуса Пётр-Петрок Михалкович, видный деятель боярской олигархии XII века). Грамоты рассказывают о землевладении в Новгородской земле, об экономических связях новгородцев с Псковом , Ростовом , Ярославлем , Угличем , Суздалем , Кучковом (будущей Москвой), Полоцком , Киевом , Переяславлем , Черниговом , даже Сибирью (Обдорской землёй) . Челобитные крестьян, купчие и завещания XIV -XV веков свидетельствуют о закреплении крепостного права , о развитии судебной бюрократии и делопроизводства (эта область в домонгольский период ещё практически не отграничена от частной переписки). Мы узнаём о военных конфликтах и внешней политике Новгорода, о сборе дани с покорённых земель - узнаём в массе бытовых подробностей, которых не бывает в официальных документах. Ряд первостепенных данных имеется по истории церкви - засвидетельствована древность некоторых черт литургии , есть сведения о взаимоотношениях членов клира с жителями окормляемых ими усадеб, а упоминание Бориса и Глеба в списке святых в грамоте 3-й четверти XI века почти совпадает со временем их канонизации ().

История повседневности

Уникален этот источник для изучения повседневной жизни Древней Руси - тематики, столь популярной в медиевистике XX века . Берестяные грамоты свидетельствуют о широком распространении грамотности в Древней Руси, о том, что горожане обучались азбуке с детства и сами писали свои письма, что грамотны были и женщины; вместе с тем в ряде ситуаций (особенно в переписке высокопоставленных чиновников) уместна была и фигура писца, записывавшего под диктовку и служившего затем в роли посыльного. Семейная переписка новгородцев свидетельствует о высоком положении женщины, посылавшей мужу наказы («приказы»), вступавшей самостоятельно в денежные отношения и т. п.

Есть в берестяных грамотах сведения о рационе древних новгородцев, их одежде, их ремёслах, а также о сфере человеческих взаимоотношений, родственной и дружеской заботе, гостеприимстве, конфликтах. Так, в грамоте № 842 говорится: «Вот мы послали 16 лукошек мёда, а масла три горшка. А в среду две свиньи и колбасу» (первое упоминание о колбасе во всём славянском мире) .

Совершенно исключительный интерес представляет любовное письмо девушки XI века (грамота № 752): «Я посылала к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что ко мне не приходил? А я к тебе относилась как к брату! А тебе, я вижу, это не любо. Если бы тебе было любо, то ты бы вырвался из-под людских глаз и пришёл. Может быть, я тебя по своему неразумию задела, но если ты начнёшь надо мною насмехаться, то суди тебя Бог и я недостойная» .

Имеются берестяные грамоты с записями заговоров и других фольклорных текстов, которые позволяют судить о древности памятников фольклора .

Язык берестяных грамот

Диалектизмы

Большинство берестяных документов с территории Новгородской феодальной республики (из Новгорода, Старой Руссы и Торжка) написано на древненовгородском диалекте , отличающемся от известного по традиционным памятникам древнерусского языка на различных уровнях: в фонетике , морфологии , отчасти также лексике . В широком смысле к древненовгородскому диалекту можно относить также и диалект древнего Пскова (имеющий ряд собственных фонетических особенностей). Отдельные диалектные новгородские и псковские явления были известны историкам русского языка и раньше, но лишь по эпизодическим вкраплениям в рукописях, на фоне общей установки писца на более престижный язык (церковнославянский, наддиалектный древнерусский). В берестяных же грамотах эти явления представлены либо совершенно последовательно, либо (реже) с незначительным влиянием книжной нормы.

Прочие грамоты (из Смоленска, Звенигорода Галицкого, Твери, Витебска, Москвы, Вологды) также несут информацию о древнем говоре данных регионов, однако из-за небольшого количества материала лингвистическая ценность их пока меньше, чем у новгородских грамот.

Орфография и история алфавита

В берестяных грамотах (из всех городов) используется т. н. бытовая графическая система , где, в частности, пары букв ъ-о , ь-е и е-ѣ могут взаимозаменяться (например, слово конь может записываться как къне ); по такой системе написано подавляющее большинство грамот середины XII - конца XIV века . До открытия берестяных грамот подобная орфография была известна лишь по некоторым пергаментным грамотам и надписям, а также по отдельным ошибкам в книжных текстах.

Берестяные грамоты являются важным источником при изучении происхождения и развития русского кириллического алфавита. Так, азбука (абецедарий) представлена уже на одной из древнейших среди найденных берестяных грамот - берестяной грамоте № 591 (XI век), обнаруженной в 1981 году, а также на берестяной грамоте № 460 (XII век), найденной в 1969 году , известны и берестяные азбуки, относящиеся к позднедревнерусскому периоду. Абецедарии из берестяных грамот отражают различные этапы формирования состава кириллицы, причём они не прямо соответствуют репертуару букв, фактически использовавшихся в текстах той же эпохи .

Грамотность писцов

В силу специфики орфографии и диалектных особенностей берестяных грамот в -1970-х годах , несмотря на то, что уже в этот период был накоплен значительный фонд ценных наблюдений за лексикой, грамматикой, орфографией, палеографией берестяных грамот (Н. А. Мещерский , Р. О. Якобсон , В. И. Борковский , Л. П. Жуковская), исследователи берестяных грамот нередко трактовали непонятные места как произвольные ошибки малограмотных писцов (или даже иностранцев) против «правильного» древнерусского языка: это позволяло истолковывать спорные отрезки текста практически как угодно.

Грамота ꙍтъ Жизномира къ Микоулє. Коупилъ єси [ты купил; «еси» - связка ] робоу [рабыню ] Плъсковє [в Пскове ], а нынє мѧ въ томъ ѧла [за это схватила ] кънѧгыни. А нынє сѧ дроужина по мѧ пороучила [поручилась ]. А нынє ка посъли къ томоу моужєви [человеку ] грамотоу, єли [если ] оу нєго роба. А сє ти хочоу конє коупивъ, и кнѧжъ моужъ всадивъ, та на съводы [очные ставки ]. А ты атчє [если ] єси нє възалъ коунъ [денег ] тєхъ, а нє ємли [бери ] ничъто жє оу нєго.

Берестяные грамоты - важный источник по истории русского языка; по ним точнее, чем по другим средневековым рукописям, зачастую сохранившимся только в списках, можно установить хронологию и степень распространённости того или иного языкового явления (например, падения редуцированных , отвердения шипящих , эволюции категории одушевлённости), а также этимологию и время появления того или иного слова. Грамоты практически непосредственно отражают живую разговорную речь Древней Руси и не несут на себе, как правило, следов литературной «шлифовки» стиля и книжного влияния в морфологии и синтаксисе. Сопоставимого с ними в этом отношении материала среди традиционных книжных памятников древнерусского языка нет.

Большой интерес в плане истории языка представляет грамота № 247 , содержание которой, вместе с некоторыми другими грамотами, может подкрепить гипотезу С. М. Глускиной об отсутствии в древненовгородском диалекте вторoй палатализации , в отличие от всех других языков и диалектов славянского мира. Такое предположение имеет значение для истории древнерусского языка и всей славянской языковой семьи в целом.

Лексика

Таким образом, открытие берестяных грамот постоянно заполняет лакуны в существующих словарях древнерусского языка.

Иноязычный материал

Имеется несколько грамот, написанных по-церковнославянски , а также пять текстов на неславянских языках: по одной на карельском (знаменитая берестяная грамота № 292 с заклинанием против молнии), латыни , греческом , немецком - новгородские грамоты; на руническом древнескандинавском - смоленская грамота. Последние важны как источник сведений о международных связях древнего Новгорода и Смоленска. В грамоте № 403 помимо древнерусского текста содержится небольшой русско-карельский словарик; она предназначена для сборщика дани, который уже немного умел объясняться по-карельски. В нескольких грамотах представлены иноязычные имена собственные (людей и мест) и редкие иноязычные заимствования, прежде всего прибалтийско-финские, а также германские, балтские и тюркские.

Публикации

Берестяные грамоты из Новгорода публикуются начиная с 1953 года в особой серии с общим названием «Новгородские грамоты на бересте из раскопок… годов». К настоящему времени вышло 11 томов. Здесь опубликованы новгородские берестяные грамоты до № 915 включительно, грамоты из Старой Руссы и Торжка, а также некоторые другие новгородские надписи (на деревянных бирках, цилиндрах , церах-восковых табличках).

В последние несколько лет вновь найденные грамоты (кроме маленьких фрагментов) предварительно публикуются в журнале «Вопросы языкознания» .

Текст и интерпретации грамот в дальнейшем неоднократно уточнялись различными исследователями: чтения и переводы, предложенные в первых томах «Новгородских грамот на бересте…», зачастую уже совершенно устарели. Поэтому необходимо обращаться также к книге А. А. Зализняка «Древненовгородский диалект» (М., 1995; 2-е изд., М., 2004), где дан текст новгородских и неновгородских берестяных грамот (кроме маленьких фрагментов и неславянских текстов) в соответствии с современным состоянием древнерусистики. В издания «НГБ» (и отчасти также в книгу А. А. Зализняка) также включены некоторые другие тексты: 1) надписи на деревянных «цилиндрах-замка́х» для мешков сборщиков дани; 2) надписи на деревянных бирках, обычно долговых; 3) разбор древнерусских надписей-граффити ; 4) новгородские свинцовые грамоты . Всё это в рамках древнерусской культуры обнаруживает определённые сходства с берестяными грамотами (или привлекается как дополнительный лингвистический материал).

Аналогичная письменность в других культурах

Кора деревьев, вероятнее всего, использовалась многие тысячелетия у разных народов в качестве писчего материала , на котором первоначально оставлялись какие-то важные для людей знаки ещё в мезолите и неолите [ ] . Употребление древесной коры как удобного и дешёвого писчего материала было распространено в античности .

В латинском языке понятия «книга» и «луб» выражаются одним словом: liber .

Известен римско-британский аналог берестяных грамот - письма на тонких деревянных табличках (не коре или лубе) I-II вв., найденные при раскопках римского форта Виндоланда на севере Англии, так называемые таблички из Виндоланды .

Во время Великой Отечественной Войны, партизанские газеты и листовки иногда печатались на бересте за отсутствием бумаги.

См. также

Примечания

1. Поппе Н. Н. Золотоордынская рукопись на бересте // Советское востоковедение , 1941, т. 2. - С. 81-134.
2. Константин Шурыгин Берестяная грамотность
3. Янин В. Л. Берестяная почта столетий
4. Колчин С. А., Янин В. Л. Археологии Новгорода 50 лет // Новгородский сборник. 50 лет раскопок Новгорода. - М., 1982. - С. 94.
5. Памятник создан по инициативе родственников Н. Ф. Акуловой при поддержке Администрации Великого Новгорода и Новгородской археологической экспедиции. На новом памятнике изображена та самая грамота № 1 и короткая надпись: «Её руками 26 июля 1951 года была найдена первая берестяная грамота».
6. Кудряшов К. Тень бересты // Аргументы и факты . - 2011. - № 31 за 3 августа . - С. 37 .
7. Хорошкевич А. Л. Открытие новгородских берестяных грамот в историографическом контексте начала 50-х годов XX в. // Берестяные грамоты: 50 лет открытия и изучения. - М. : Индрик, 2003. - С. 24-38. В частности, А. В. Арциховский ранее был объектом «

В 1951 году археологическая экспедиция Артемия Владимировича Арциховского, проводившая раскопки в Новгороде, обнаружила первую берестяную грамоту. И с тех пор их находили во множестве, причем не только в Великом Новгороде. Берестяные грамоты стали исторической сенсацией, поскольку дали возможность узнать обыденную жизнь людей русского Средневековья. Как же изменились наши представления о жизни наших предков? Рассказывает доктор филологических наук Алексей Гиппиус, профессионально специализирующийся на изучении берестяных грамот.

Раскрасить контуры

Алексей Алексеевич, как изменило открытие берестяных грамот представления историков о культуре Древней Руси?

Оно значительно их расширило. Благодаря изучению берестяных грамот для нас открылась повседневная жизнь Древней Руси. До того наши знания об этой эпохе базировались на летописях, на таких юридических текстах, как «Русская Правда». Летописи имеют дело с событиями и фигурами «большой» истории, ее герои - князья, знать, высшее духовенство. А как жили обычные люди - горожане, крестьяне, купцы, ремесленники? Косвенно об этом мы могли судить только из юридических текстов, но там ведь фигурируют не конкретные люди, а просто некие социальные функции. Открытие же берестяных грамот дало возможность непосредственно увидеть реальных действующих лиц этой «малой» истории. Те общие контуры, которые у нас были до того, окрашиваются, приобретают конкретные очертания.

- А о каких сторонах жизни тогдашних людей мы можем судить по берестяным грамотам?

Берестяные грамоты - это письменность практического характера. Древнерусский человек, когда брался за «писало» (это такой заостренный металлический стержень, которым процарапывались буквы на бересте, греки называли его стилос), исходил из какой-то бытовой необходимости. Например, находясь в поездке, отправить письмо родным. Или написать заявление в суд. Или составить какую-то памятку для себя. Поэтому берестяные грамоты знакомят нас прежде всего с практической жизнью той эпохи. Из них мы узнаём принципиально новые вещи об устройстве древнерусской финансовой системы, о древнерусской торговле, о судебной системе - то есть о том, о чем из летописей мы очень мало знаем, летописи таких «мелочей» не касаются.

- Есть ли противоречия между тем, что мы знаем из летописей, и тем, о чем говорится в берестяных грамотах?

По идее, противоречий быть не должно. Но чтобы правильно соотнести содержание берестяных грамот с другими источниками (в первую очередь летописями), надо их правильно понять. А тут есть проблема. В берестяных грамотах люди, как правило, обозначаются только именами, и надо сообразить, кто они - купцы, дружинники, священники, бояре. То есть, например, когда какой-нибудь Милята обращается к своему брату, требуется понять, что Милята купец. А когда Мирослав пишет Олисею Гречину - определить, что первый - это посадник, а второй - член суда. То есть надо соотнести авторов и персонажей берестяных грамот с их социальным статусом и функцией. А это не всегда просто. В целом же можно ответить так: явных противоречий нет, но наши представления об этих сторонах жизни, почерпнутые из летописей, крайне приблизительны, неточны - благодаря же берестяным грамотам они становятся не просто более точными, а наполняются жизнью. Это примерно как карандашный контур человеческой фигуры - и эта же фигура, написанная красками, во всех подробностях.

Верно ли, что берестяные грамоты находят именно на Новгородчине, и потому они дают новую информацию только по бытовой жизни новгородцев?

Нет, это неверно. Сейчас берестяные грамоты найдены в 12 городах, среди которых И Старая Русса, и Псков, и Тверь, и Торжок. Кстати, и Москва - в Москве обнаружено семь берестяных грамот. А самый южный пункт - это Звенигород-Галицкий на Украине. Но правда в том, что большинство берестяных грамот археологи нашли именно в Великом Новгороде. Там их найдено 1089 на данный момент, а во всех остальных городах, вместе взятых - 100. Причина не в том, что новгородцы были грамотнее прочих и больше писали - просто там такая почва, в которой береста лучше сохраняется. Берестяная же письменность была распространена по всей территории Руси.

Кстати сказать, подобные (по содержанию) грамоты использовались не только на Руси - были они и у скандинавов. Скажем, в Норвегии есть так называемый «Бергенский архив» - это документы примерно того же типа: частные записи, письма, записки для памяти. Но не на бересте, а на деревянных дощечках и щепках.

- А кстати, почему не на бересте? В скандинавских странах березы тоже растут.

Думаю, тут дело просто в сложившейся традиции. На Руси письменность возникла вместе с принятием христианской веры и культуры. Поэтому основной вид славянского письменного текста - это книга, сшитые листы пергамена. И в некотором смысле лист бересты - подобие пергаменного листа. Особенно если его обрезать по краям, как это часто делалось. У скандинавов же их письменность - руны - возникла гораздо раньше, нежели эти народы приняли Крещение. И как привыкли они издавна вырезать руны на щепках и дощечках, так и продолжили вырезать.

Школа князя Ярослава

Новгород, 1180–1200 г.
Содержание: От Торчина к Гюргию (о беличьих шкурках)

- Насколько я помню, самые ранние берестяные грамоты датированы началом XI века. Закономерный вопрос: откуда в древней Руси взялось столько грамотных людей, если письменность возникла уже после Крещения Руси?

Небольшое уточнение: самые ранние берестяные грамоты датированы 30-ми годами XI века. То есть между крещением Руси в 988 году и появлением бытовой письменности на бересте - около полувека. Видимо, эти полвека как раз и ушли на то, чтобы сформировалось поколение, для которого письмо - не что-то особенное, а вполне обычное, повседневное дело.

- Откуда же взялось это поколение? Само выросло или его специально выращивали?

Его специально выращивали, и мы даже знаем, как именно. Появление первых берестяных грамот замечательным образом совпадает со свидетельством новгородской летописи, где рассказывается, как князь Ярослав в 1030 году пришел в Новгород и устроил школу. «Собрал от попов и старост 300 детей и отдал на учение книжное». Иногда эту летописную запись подвергают сомнению, но я считаю ее вполне достоверной. Есть, кстати, и подтверждение из «независимых источников». В скандинавской саге об Олафе Трюгвассоне написано, что он посещал школу в Новгороде при Ярославе. Как долго действовала эта школа, мы, к сожалению, судить не можем, но это было, конечно, очень важное культурное предприятие.

Так вот, эти триста детей выучились грамоте и стали, как сейчас выражаются, интеллектуальной элитой новгородского общества, они составили социальную базу распространения грамотности. То есть они и друг с другом переписывались, и, весьма вероятно, учили грамоте своих знакомых, а повзрослев, своих детей. Таким образом, круг грамотных людей быстро расширялся.

Кроме того, пользу грамоты очень быстро оценили купцы. Сейчас ведутся споры, существовала ли на Руси какая-то «коммерческая» письменность еще до официального крещения. Но это вряд ли. Новгородские археологические данные говорят о том, что до 30-х годов XI века ничего подобного не было. То есть бересты находили много, но с рисуночками, а не с теми или иными письменами.

Кстати, существует знаменитая новгородская восковая Псалтирь, ее датируют примерно 1000 годом. То есть той эпохой, когда книжная письменность уже появилась, но ее бытового использования еще не было.

Кодекс из трех липовых дощечек лежал в земле в полной сохранности. Как он туда попал, мы не знаем; возможно, книгу спрятали при каких-то трагических обстоятельствах. А вот берестяные грамоты никто не прятал. Их попросту выбрасывали, как обычный мусор.

- То есть как?

Да, их выбрасывали за ненадобностью. Прочел человек письмо или записку, получил информацию, да и выкинул. Парадокс: именно потому эти берестяные грамоты и сохранились до наших дней. То, что тщательно берегли, погибло в пожарах (вспомним, что все древнерусские дома рано или поздно сгорали). А то, что выбрасывали, попадало в почву, в так называемый культурный слой, и в новгородской почве вся органика прекрасно сохраняется.

Интересно, что те берестяные грамоты, которые находят на месте стоявших там когда-то домов, сохранились лишь потому, что провалились в щели между половицами и оказались на уровне нижних венцов (те при пожарах могут сохраняться). Кстати, при раскопках городских усадеб берестяные грамоты находят неравномерно: в одних местах их концентрация на единицу площади больше, в других меньше. Так вот, там где больше - там, как мы предполагаем, были помойки, выгребные ямы.

- Какой временной период охватывают берестяные грамоты? Какие самые поздние?

Самые поздние - середина XV века, то есть берестяные грамоты были распространены примерно 400 лет, с середины XI века по середину XV.

- Почему же потом они прекратились?

Тут сочетание двух обстоятельств. Во-первых, распространение бумаги как дешевого материала, ставшего альтернативой дешевой бересте. Во-вторых, к тому времени уже меняется новгородский культурный слой, почва становится менее влажной, поэтому береста в нем уже не сохраняется. Может, новгородцы и не перестали писать на бересте, просто эти грамоты уже до нас не дошли.

- Известны ли случаи пересылки берестяных писем на большие расстояния?

Да, известны. Например, найдено пять писем купца Луки своему отцу. В одном он пишет, что едет откуда-то с севера, и жалуется, что там, в Заволочье, белка дорогая - не купили. Другое письмо он пишет откуда-то с Днепра, где сидит и ожидает гречника. А гречник - это купеческий караван, идущий из Византии. Или вот другой пример, сын приглашает мать: «Идите сюда, в Смоленск или в Киев, здесь хлеб дешевый».

По складам

Новгород, 1100–1120 г.
Содержание: Любовное письмо

Вы сказали, что берестяные грамоты были распространены по всем городам Древней Руси. Их содержание было одинаковым повсюду, или есть региональные различия?

В принципе, особых различий нет, всюду это бытовая письменность. Специфика Новгорода могла заключаться в особой интенсивности переписки, связывавшей город с его сельской округой, в том числе и очень удаленной. Так уж была устроена новгородская земля. Есть столица, Новгород, и вокруг нее вотчины новгородских бояр. Сами бояре живут в городе, а управляющие, старосты, ведут со столицей переписку, закупают и продают всякие товары, припасы, уплачивают налоги - и всё это отражается в берестяных письмах.

В школьных учебниках истории приводится пример берестяных грамот - где мальчик Онфим изобразил себя в виде всадника, протыкающего копьем змея. Иногда высказывают предположение, что эта грамота - лист из его учебной тетради, то есть что уже в те времена у школьников были тетради.

Начнем с того, что найдено много грамот Онфима, а не только рисунок, попавший в школьные учебники. Но это отдельные листочки бересты, которые никогда не составляли физически единого целого. Это его разные ученические записи, но не тетрадь.

А вообще берестяные тетради были. До нас они дошли. Точнее, дошли отдельные листы, но ясно, что изначально они были сшиты в тетрадь. Например, есть запись вечерних молитв, это такая маленькая книжица, имеющая все признаки настоящей книги. Там есть заставка, есть разлиновка. Или вот текст магического характера, к которому есть параллели греческие, коптские, да и вообще по всему Средиземноморью был распространен этот текст, так называемая «Сисиниева легенда»* {СНОСКА : Сисиниева легенда - сборник магических текстов, бытовавший в традициях многих народов. Называется так по имени одного из персонажей, Сисиния. Основное содержание - магические заговоры, защищающие роженицу и новорожденного от злых сил. - Прим. ред. }. Тоже была записана на берестяных листах, сшитых в книжечку.

Новгород, 1280–1300 г.
Берестяная книжечка:
две молитвы

- А среди берестяных грамот, помимо Онфима, были и другие примеры ученических записей?

Были, конечно. Надо, кстати, пояснить, как тогда было устроено элементарное школьное образование. Сперва изучали азбуку, учили буквы. Затем школьник начинал писать так называемые склады, то есть сочетания гласных с согласными. «Ба», «ва», «га», «да», «бе», «ве», «ге», «де». Проще говоря, слоги. И только потом уже дело доходило до чтения текстов. Древнерусским букварем были Псалтирь и Часослов* { Псалтирь - сборник псалмов, сочиненных царем Давидом, одна из книг Ветхого Завета. Часослов - книга, содержащая тексты неизменяемых молитвословий суточного богослужебного круга. - Прим. ред. }, тексты читались оттуда. Так вот, найдено много берестяных листков с записанными «складами». Между прочим, у того же Онфима есть случаи, когда он начинает писать связный текст, например, какую-то молитву: «яко же…» - а потом сбивается в запись слогов на букву «е»: «яко же бе-ве-ге-де».

Насколько вообще изучение берестяных грамот изменило представления историков о древнерусском образовании?

Мы вообще довольно мало о нем знаем. Судя по берестяным грамотам, это образование носило самый элементарный характер, азбука усваивалась вместе с основами православной веры. А вот о дальнейших стадиях мы, в общем-то, не знаем ничего. Есть, впрочем, свидетельство митрополита Климента Смолятича (XII век), в одном из его сочинений упоминается о существовании на Руси так называемой «схедографии» - это уже очень продвинутая стадия византийского обучения. Но митрополит упоминает об этом как о некоем изыске, большой редкости.

Узнать о судьбе монастырской коровы

Новгород, 1420–1430 г.
Содержание: От Кощея и испольщиков (просьба дать коней)

- Расширились ли благодаря берестяным грамотам наши представления о церковной жизни Древней Руси?

Да, расширились, хотя и не сразу. Поначалу, когда раскопки велись только на Неревском раскопе в Новгороде, казалось, что берестяные грамоты - явление чисто светское, там вообще не было найдено текстов церковной тематики. Но на Троицком раскопе, где работы ведутся с 1970-х годов, ситуация оказалась совершенно иной. Там более пяти процентов найденных текстов - это тексты церковные. Например, запись церковных праздников, приходящихся на осень. Или, допустим, конспект пасхальной утрени. То есть это были, говоря современным языком, рабочие записи священников, необходимые им в их служении.

Еще один пример, не новгородский - грамота из Торжка, которая представляет собой пространную цитату из поучения, принадлежавшего, скорее всего, перу святителя Кирилла Туровского. Грамота написана либо в конце XII, либо в начале XIII века. По содержанию это просто длинный перечень грехов. Скорее всего, заготовка для проповеди, которую собирался прочитать священник.

Замечу, что подобные грамоты - это не духовные трактаты, не попытки какого-то религиозного самовыражения, а чисто практическая, прикладная церковная письменность.

Есть, кстати, замечательный пример, когда одним и тем же почерком написаны и фрагмент церковного календаря, и деловое письмо от Людьслава к Хотену. Логично предположить, что священник в первом случае сделал запись для себя, а во втором - выступил в роли писца.

- То есть к батюшке пришли и попросили помочь написать письмо?

Именно так. И в этом, кстати, особенность новгородской церковной жизни - духовенство и монашество жило не изолировано, а бок о бок с мирянами, влияло на своих соседей, причем влияло еще и в смысле эпистолярной культуры. Например, древнерусские берестяные письма часто начинаются словом «покланяние», а заканчиваются «целую тя». Отсылки к апостольским посланиям очевидны («приветствуйте друг друга целованием святым» - слова из Послания апостола Павла к Римлянам, 16 :16), и эта традиция явно идет из духовной среды.

Я уже упомянул Троицкий раскоп. Добавлю, что его посередине разделяет Черницына улица, а называется она так потому, что с XII века там находился Варварин монастырь, один из самых известных женских монастырей. Располагался он в гуще городской застройки, никак не был отделен от соседствующих с ним купеческих и боярских усадеб. Среди найденных на Троицком раскопе грамот есть и такие, что явно написаны монахинями этого монастыря (напомню, что в старину монахинь называли в просторечии черницами). Причем это именно бытовые записи. Например: «Что касается того, что я послала тебе три резаны для повойника, то поскорее пришли», «узнай, есть ли Матвей в монастыре?» (Матвей, судя по контексту, священник). Или, скажем, монахини заботятся о судьбе монастырской коровы: «А телка святой Варвары здорова ли?»

Надо сказать, что для писем, найденных в этой части города, характерны частые упоминания Бога в устойчивых выражениях: «Бога деля» (то есть ради Бога), «Бога ся боя» (то есть побойся Бога). Вполне возможно, что причиной тому влияние монастыря на своих соседей.

Замечу, что в то время духовенство еще не осознавало себя как некое особое сословие, сословных перегородок еще не было. Вот, например, я уже упоминал Олисея Гречина. Это поразительная фигура! С одной стороны, он священник, с другой - художник и иконописец, а с третьей - крупный городской администратор, можно сказать, чиновник. А происходил он из новгородской боярской среды, но пошел по духовной части.

А вот другой очень интересный пример. Это берестяная грамота начала XV века, письмо архиепископу Симеону - редчайший случай, когда в адресной формуле все открытым текстом написано. «Владыке Симеону бьют челом от мала до велика все жители Ржевского уезда, Ошевского погоста». Письмо представляет собой просьбу поставить местным священником диакона Александра, аргументируя так: «занеже отец его и дед его пел у святей Богородицы в Ошеве». То есть имеется в виду, что у них была священническая династия, сперва в местной церкви служил дед этого диакона Александра, потом его отец, а теперь, после смерти отца, церковь «стоит без пения», то есть без богослужений, и для их возобновления необходимо сделать Александра священником.

Я где-то читал, что новгородское духовенство как раз не слишком-то одобряло, что люди пишут письма на бересте - в этом виделась какая-то профанация высокого искусства письменности, имеющего сакральный смысл…

Это сильно преувеличено. На самом деле речь идет только об одном человеке, жившем в XII веке, знаменитом Кирике Новгородце, который записывал свои беседы с епископом Нифонтом. И он действительно задал ему вопрос: «Не грех ли, владыка, ходить ногами по грамотам, если их побросают, а буквы можно разобрать?» В этом вопросе звучит некоторая обеспокоенность. Причем, учитывая, что сами тексты, которые во множестве валялись на новгородских мостовых, на 98 % были бытовыми, профанными, то это не то же самое, что страх осквернения святыни. Нет, Кирика беспокоил сам факт, что ногами попираются буквы. Буквы как некая сакральная сущность. Но, что важно, епископ на это не дал никакого ответа. Как сказано, «он промолчал». Видимо, как просвещенный иерарх с хорошей греческой закваской, Нифонт не видел ничего грешного в бытовом использовании письменности.

О глубоко личном

Новгород, 1180–1200 г.
Содержание: О намерении уйти в паломничество

А отражались ли в берестяных грамотах какие-то этические моменты, какие-то человеческие отношения, темы справедливости, несправедливости? И если да, то чувствовалось ли влияние христианства?

Влияние было. Обороты «Бога ради», «побойся Бога» - в те времена это были не просто фигуры речи. Или, например, в одном письме звучит скрытая угроза: «пакы ли не управишь того (если не сделаешь, о чем я тебя просил), яз тя передам святей Богородице, ко нейже еси заходиле роте». То есть «я тебя предам святой Богородице, у которой ты приносил клятву». То есть прямая, очень жесткая и очень риторически сформулированная угроза, апеллирующая, с одной стороны, к церковному авторитету, а с другой - к глубоко языческой по своему происхождению практике клятвы («роты»). К практике, которая уже вписалась в новый христианский быт. Это один пример низовой христианской культуры.

Другой пример - замечательное письмо XI века, написанное молодой женщиной своему возлюбленному. Упрекая его, она в частности пишет: «может, я задела тебя, посылая к тебе?». Очень тонкий эмоциональный оттенок, звучит совсем по-современному. А заканчивается письмо словами: «Если ты начнешь насмехаться, то судит тебя Бог и моя худость». Эта «моя худость» - литературное выражение, имеющее известный греческий источник. Его можно встретить, скажем, в Киево-Печерском патерике XIII века, там так о себе пишет один из его авторов, епископ Симон. Имеется в виду «мое недостоинство». И это же выражение употребляет по отношению к себе новгородская женщина XI века!

Адресат этого письма порвал его и, завязав полоски бересты узлом, бросил на мостовую.

Есть и другие примеры «отношенческих» писем - скажем, письмо, где отец наставляет дочь: жить бы тебе подобру с братом, а ты как-то через силу с ним общаешься. И все это явно несет отпечаток христианской этики.

Но есть и тексты, так сказать, с противоположным знаком - то есть магического содержания. Это заговоры, их найдено около десятка. Вот, к примеру, заговор от лихорадки: «Тридевять ангелов, тридевять архангелов, избавьте раба божьего Михея от трясавицы молитвами святой Богородицы». Таких текстов чуть меньше десятка, примерно столько же, сколько канонических молитв и их фрагментов. Но нужно, конечно, учитывать, что собственно христианские тексты в принципе имели меньше шансов сохраниться на бересте. Их никто бы не стал выбрасывать, их берегли - а все, что бережно хранили, в итоге и погибало в пожарах. Заговоры же воспринимались как нечто функциональное, не особо ценное. Их использовали - и выкинули.

В том-то и парадокс: что хранили, то погибло, а что выбрасывали, то осталось. Существовала берестяная письменность, которая была рассчитана на длительное употребление, которую тщательно хранили - и которая именно по этой причине до нас почти не дошла. Вот редчайшее исключение - большой документ, 60 см в длину. Это женское поучение, в нем сохранилась адресная формула «от Марты», сохранилась форма «исписав» (то есть подчеркивается, что это выписка из какого-то источника). И дальше следуют практические наставления типа «ложись поздно, вставай рано», инструкции по засолке рыбы, а в конце о родителях: если они уже недееспособны, то найди для них наемного рабочего. То есть это такой берестяной предшественник «Домостроя», и автор - женщина.

Вообще, только благодаря берестяным грамотам мы узнали, что в Древней Руси женщины вовсе не были поголовно темными и безграмотными. Среди авторов берестяных писем их немало.

- А всегда ли легко понять, о чем идет речь в берестяной грамоте?

Это вообще проблема: что значит правильно понять текст? Бывает, и довольно часто, что мы уверены в буквах, в делении их на слова (напомню, что в древнерусских текстах слова далеко не всегда разделялись пробелами), но все равно на самом деле не понимаем, о чем это. Скажем, такой пример: возьми у Тимошки 11 гривен за коня, а также сани, и хомут, и попону. Что означает эта просьба? Грамота была найдена лет сорок назад, но только недавно мы поняли, в чем дело: коня больше нет, Тимошка коня загубил, и с него нужно получить за это денежную компенсацию и оставшееся имущество. То есть мало понять текст, надо еще реконструировать и контекст, и это отдельная, очень интересная область исследований.

- А существуют ли насчет берестяных грамот какие-то стереотипы?

Да, существуют. И это прежде всего мнение, будто в Новгороде (да и вообще в Древней Руси) все были поголовно грамотные. Конечно, это не так. Письменность, причем особенно в раннее время, все-таки носила элитарный характер. Если ею пользовались не только высшие сословия, но и простые люди, из этого еще не следует, что все купцы или ремесленники были грамотны. Я не говорю уже о том, что берестяные грамоты мы находим именно в городах. Среди же сельского населения уровень грамотности был гораздо ниже.

- А откуда следует вывод, что хотя бы среди городского населения грамотность не была поголовной?

Когда мы изучаем берестяные грамоты, то, естественно, пытаемся сравнить их персонажей с историческими фигурами, упоминаемыми летописях. Так вот, есть довольно много случаев, когда мы можем доказать, что человек, про которого написано в берестяной грамоте - это именно тот человек, про которого написано в летописи. А теперь представьте, что все поголовно грамотны, все пишут берестяные письма. В таком случае вероятность такого отождествления была бы ничтожна. Так что объяснить столь высокий процент совпадений «берестяных» персонажей с летописными можно лишь тем, что круг грамотных людей был ограничен. Другое дело, что этот круг не был замкнут, что в него входили люди из разных сословий, и что постепенно он расширялся.

Есть еще один важный момент: грамотные люди далеко не всегда писали письма лично, они могли использовать труд писцов (в роли которых нередко священнослужители). Например, есть у нас такой замечательный персонаж берестяных писем, его зовут Петр, и мы отождествляем его с известным по летописи Петром Михалковичем, который выдал свою дочь за князя Мстислава Юрьевича - сына Юрия Долгорукого. Так вот, от этого Петра дошло в общей сложности 17 текстов… написанных разными почерками. Может быть, какие-то он писал и своей рукой, но вообще-то человек такого высокого социального статуса имеет при себе грамотных слуг и диктует им. Будучи сам, вполне вероятно, грамотным.

- Как Вы думаете, много ли берестяных грамот еще остались нераскопанными?

Думаю, что нефть кончится гораздо раньше, чем берестяные грамоты. Если дело и дальше пойдет такими же темпами, как и сейчас, то лет на 500 нам работы хватит. Правда, к тому времени мы сами уже будем фигурами отдаленного прошлого.

На заставке: Грамота мальчика Онфима: фрагменты литургических текстов, XIII в. (фрагмент)

Андрей Анатольевич Зализняк - академик РАН, доктор филологических наук, выдающийся российский лингвист и один из крупнейших специалистов по древненовгородскому диалекту и изучению текстов берестяных грамот. В 1951 году в Великом Новгороде была найдена первая берестяная грамота. На сегодняшний день обнаружено и расшифровано уже более 900 экземпляров этих древнерусских документов. В лекции Андрей Зализняк рассказывает о содержании, способе создания берестяных грамот, а также основных открытиях, связанных с исследованием уникального исторического материала. Предельное внимание ученый уделяет практическим навыкам - анализу берестяных грамот.

Стенограмма 1-й лекции Андрея Анатольевича Зализняка:

Я должен вам рассказать о берестяных грамотах, сюжет, который сейчас уже почти всем в какой-то степени известен. Уже, я думаю, мало осталось людей, которые не знают, что существует такое замечательное явление как берестяные грамоты. Но в действительности это новый в широком смысле исторический документ, тип документа. История его начинается с 1951 года, когда 26 июля 1951 года была в Новгороде, во время археологических раскопок и в их процессе, найдена первая берестяная грамота. С тех пор поиски этих документов продолжаются каждый год и сейчас уже в Новгороде, в настоящий момент последний номер - 973, так что приближается к тысяче. Еще около 100 грамот берестяных найдено в десяти других древних городах Руси. В Старой Руссе, в Пскове, в Смоленске, в Твери, в Мстиславле, в Витебске, в Рязани, в Москве и даже на Украине в Звенигороде-Галицком. Но подавляющее количество, конечно, принадлежит Великому Новгороду. Это, так сказать, центр, из которого мы постоянно, каждый год получаем все новые партии этих замечательных древнерусских документов.
Что собой представляют эти грамоты? По большей своей части это частные письма. Процентов 70-75 этих документов - это просто письма и записки, небольшого объема, и по виду это что-то примерно вроде нынешней почтовой открытки, и по содержанию обычно несколько фраз всего. Ну, кроме этого есть, конечно, и некоторое количество документов другого рода, в частности, черновики некоторых более официальных документов. Очень немного документов, связанных с церковными делами, скажем, обрывки молитв и еще некоторое количество учебных грамот, т.е. остатков от работы учеников Древней Руси. В частности, знаменитые грамоты мальчика Анфима, которому было 6 или7 лет, который, к счастью для нас, оставил целых 10 грамот, ну, потерял их, конечно, но археологи счастливым образом на них набрели и они представляют собой такое замечательное свидетельство того, что представлял процесс обучение грамоте в Древней Руси.
Главное, что позволило нам сейчас познакомиться с этими документами, это то, что они вопреки первоначальным идеям, как представляли себе филологи до первой находки, писались не чернилами, а другим способом. Они выцарапывались специальным инструментом, который в Древней Руси назывался «писало», а в традиции классической называется «стилос». Такая металлическая или костяная палочка с острым концом с одной стороны и лопаточкой с другой стороны, предназначенной первоначально для письма на воске, но которая пригодилась на Руси для выцарапывания букв на бересте. И в результате нет проблемы, что чернила, скажем, растворятся дальше в земле, поскольку, если сохраняется сама береста, т.е. сама березовая кора, то сохраняется и все, что на ней нацарапано. Попутно сразу скажу, что само сохранение коры в течение столетий, это такое маленькое чудо, в основном, Новгорода, ну и некоторых других точек в меньшей мере, за счет огромной сырости почвы. В Новгороде сырость так велика, что практически эти документы, находясь под землей, как бы находятся в том же состоянии, как и под водой. Доступа кислорода нет и вот результат, замечательное сохранение органических веществ, в частности и кожи, кости и древесины, и коры. Так что замечательным образом, найденная сейчас грамота, которой тысяча лет или 900 лет, или 800 лет, иногда выглядит, как если бы она была выцарапана вчера. Это всего несколько слов о «внешних» свойствах грамот, что касается их ценности для истории страны, то об этом в этой аудитории рассказывал замечательный В.Л. Янин, я этого повторять не буду, я буду касаться в основном языковой стороны проблемы и того, что дают эти документы с точки зрения истории русского языка, с точки зрения нашего знания языка древнерусского. И коснусь так же вопросов, связанных с трудностями чтения, ну, или как иногда это называют, «расшифровки» этих текстов.
Расшифровка - может быть, слово слишком сильное в данном случае, поскольку все-таки это не зашифрованный текст. Это просто текст на языке, который сильно отличается от нашего. Но в каких-то случаях действительно могут быть трудности такого же порядка, как при расшифровке. В других случаях напротив, текст бывает достаточно прозрачным и на примерах, которые я вам покажу дальше, вы это увидите. И случаи того и другого рода. Я поэтому не буду вам много рассказывать общих положений, касающихся этих грамот, а все интересные моменты мы будем рассматривать в связи с конкретными грамотами, которые я надеюсь вам показать достаточно подробно, достаточно полно, чтобы вы представили себе как выглядит и работа с этими документами и какого типа текст при этом получается. Разумеется, я исхожу из того, что древнерусского языка вы не знаете и не должны знать, это специальная дисциплина. Но с некоторой помощью тексты, которые вы увидите, мы все-таки с вами сможем понять.
Главный факт, что тексты эти записаны тем же самым алфавитом, которым пользуемся мы с вами, это кириллический текст, это кириллический алфавит, это текст, записанный кириллицей, так что буквы вам все знакомы. Другое дело, что начертание некоторых букв будет несколько непривычно. Но в целом, это наш с вами язык, но, разумеется, значительно более архаичный, чем то, к чему мы привыкли. Надо сразу сказать и об особенностях этого языка. Конечно, целую лекцию о древнерусском языке было бы бессмысленно сейчас пытаться вам читать, но несколько пунктов я вам укажу, которые позволят вам ориентироваться в тех примерах, которые дальше буду вам предлагать. Здесь, на доске, вы видите первые такие данные, касающиеся разницы между тем, что можно назвать книжным письмом и бытовым письмом. Это явление, которое до открытия берестяной грамоты вообще было не известно. Собственно, берестяные грамоты подвигли филологию, чтобы выдвинуть эту концепцию двух типов письма. Письма нормализованного книжного, строго подчиненного определенным нормам, и письма более свободного, которое условно называется «бытовым», где правила записи слов были несколько иными в широком смысле и несколько более свободными. Главные отличия, нам полезно это знать, поскольку берестяные грамоты - тексты, написанные не для книжности, а для каких-то сообщений, маленьких информаций от одного человека к другому. Там, внутри семьи, внутри одного двора, внутри города и т.д. Ясно совершенно, что они пользовались бытовой системой письма, поэтому особенности этой системы полезно знать, для того чтобы в наших примерах не было непонятных моментов. Здесь изображены главные отличия между книжным письмом и бытовым. Они немногочисленны, они, строго говоря, касаются всего лишь трех букв, трех пар букв, простите. Значит, первая пара, это буква «О» и буква «Ъ», которую мы с вами сейчас называем «твердый знак», а в древности называлась «ер», значит вот «о» и «ер». Вторая пара, это буква «Е» и буква «Ь», которая сейчас называется мягкий знак, а в древности называлась «ерь», значит, соответственно пара «о»-«ер», «е»- «ерь». И наконец-то третья - это буква «ѣ» - «ять», очень характерная для дореволюционного письма, думаю, что все-таки с ней вы достаточно знакомы, чтобы ее опознавать, и которая, однако же, находилась в определенных отношениях с буквой «е» и с буквой «ерь».
Какая особенность у бытового письма? Особенность у бытового письма состоит в том, что в отличие от книжного, где строго различаются буква «О» и буква «ЕР», и буква «Е» и буква «ЕРЬ», буква «ѣ» и буква «Е», и каждая из них стоит на своем месте, по совершенно строгим правилам, которые никаких вариаций не позволяют, бытовое письмо букву «О» и букву «ЕР» рассматривает как варианты одного и того же. Оно разрешают писать «О» и «ЕР» в любом месте, где нужно «О» или «ЕР», т.е. возможны смены в ту или другую сторону. Точно такое же разрешение действует в отношении пары «Е» и «ЕРЬ». В результате, если, скажем, слово «село», где есть и «Е», и «О» может быть написано единственным способом книжным - «село». То в бытовом письме оно может быть написано 4 способами. Или точно так же, или со сменой одной буквы, тогда будет написано через «ЕРЬ», со сменой еще одной буквы будет написано через «ЕР», и со сменой обеих, тогда у вас вместо «села» будет вещь, которую зрительно вы даже совсем не опознаете, совсем не похоже на «село» - вот такое «сьлъ». Тем не менее, именно так очень легко может выглядеть это слово в берестяной грамоте. Это касается пары «О», «ЕР» и «Е», «ЕРЬ». А другое такое правило состоит в том, что вместо буквы «ЯТЬ» может быть написано «Е», и может быть написано «ЕРЬ». Т.е. слово «мера», допустим, которое нормально пишется с «ЯТЬ» по-древнерусски, может быть написано с «ѣ», но может быть написано и с «Е», и может быть написано и с «ЕРЬ». Вот такие степени свободы разрешаются в бытовом письме, и это отличает, сажем, берестяные грамоты от книжных документов Древней Руси.
Заметьте, тут важно подчеркнуть следующее, что на первый взгляд - это просто ошибки, что просто тот, кто так пишет, вместо «село» пишет «сьль», вроде бы делает целых две ошибки в маленьком слове. И такое впечатление было у исследователей берестовых грамот на первых этапах их изучения. Казалось, что очень много ошибок и первое представление было о том, что писавшие плохо очень владели техникой письма. Такое представление продержалось какое-то время, довольно долго. И надо сказать, что оказалось сильной помехой для правильного понимания древних текстов. Почему? Потому что со временим было четко установлено, что это никакие не ошибки, а что это другой тип письма, письма, в котором разрешены такие замены. Чтобы вы представляли себе, что такое вообще возможно в письме, я могу привести аналог из современного письма: это «Е» и «і», где, вообще говоря, нет строгого правила, чтобы обязательно писать «і». Сейчас имеется тенденция вводить «і» как что-то обязательное, но она еще не победила. А сравнительно недавно «і» почти не использовалось и до сих пор, строго говоря, вы можете в каких-то случаях писать какой-нибудь там… «села» -можете написать с двумя точками «Е», можете не написать с двумя точками. Вот такой пример того, что, вообще говоря, такое бывает, бывает даже в наше время, в современных письменностях, хотя вообще-то в современных письменностях это не характерно. А характерна очень строгая регламентация того, что каждое слово может быть написано одним единственным способом и все. Так верно для русского, для французского, немецкого, но все-таки такие вот маленькие остатки возможностей есть. А в древнерусском письме этой строгости не было, и бытовое письмо пользуется такой возможностью.
Важно следующее, что это не ошибки, что если это были ошибки, то тогда они бы встречались… совсем не обязательно, что они встречались для этих трех пар букв. «О», «Е», «О» с «ЕР», «Е» с «ЕРЬ» и «ЯТЬ». Встречались бы «А» вместо «О», допустим, «И» вместо «Е» какое-нибудь, «Б» вместо «П». Так вот, оказывается, что никаких других замен в берестяной грамоте нет и это сразу вам показывает, что это вовсе не разболтанность письма, потому что при разболтанности любые вещи бы встречались. А что это именно разрешенные замены, такие же разрешенные, как нам сейчас разрешено не ставить две точки над «Е», над «і», в отличие от остальной части записи, где все очень строго. И тогда оказывается, что если мы уже знаем это правило, если мы его для себя уже выявили и установили, про бытовое письмо, то когда мы, скажем, видим, что перед нами текст, где написано вот так, вместо слово «село», мы не говорим, что это ошибка, а просто понимаем что это нормальная бытовая запись. И тогда выясняется что, признавая правоту, правильность, допустимость такой записи, мы должны констатировать, что во всем остальном все сделано безупречно. Т.е. попросту говоря, с точки зрения берестовой системы, подавляющее большинство берестяных грамот написано без единой ошибки. Это очень существенно, потому что оказалось, что вопреки первоначальной идее, что эти грамоты написаны людьми, которые умели писать очень плохо, ничего подобного! В действительности оказалось, что эти документы очень строгих соблюдений правил письма, только правил немножко отличных от того, к чему мы привыкли. Вот это важно, первое предупреждение.
Теперь еще другая сторона, касающаяся тоже языка древнерусского, которую необходимо пояснить. Она связана с тем, что, как обнаружилось опять-таки после открытия берестяных грамот, т.е. за последние полвека, в Новгороде и в окружающей его местности - особый русский диалект. Господствовал особый древнерусский диалект, довольно заметно отличающийся от диалекта других частей. Не так сильно, чтобы были какие-то проблемы с пониманием. Прекрасно, конечно, житель Новгорода понимал жителя Киева, жителя Суздаля и т. д., но, тем не менее. с лингвистической точки зрения, какое-то количество отличий отчетливо существовало. Значит, для понимания грамот (отличий гораздо больше, чем я выписал здесь), но существенных и для нас самых важных немного, вот я выписал всего три. Первое отличие состоит в следующем: в мужском роде, в именительном падеже единственного числа мужского рода нормальное древнерусское окончание, как мы его называем, «наддиалектное», т.е. «пригодное» для всех диалектов Древней Руси, было «ер», которое произносится как маленькая и краткая гласная типа «Ы», немножко похожая на «Ы», только короче. Примерно было такое древнерусское произношение, записывалась буквой «ЕР», которая сейчас просто отсутствует, но еще до 1917 годе еще писалась, как вы, наверное, знаете. Со временем просто исчезло, стало просто «город». А в древненовгородском было другое окончание, «Е» - городЕ, значит, какое-то «этот городЕ великЕ», а не велик, «далЕ», а не «дал» и т. д. И вполне совершено систематически. Другое такое окончание родительного падежа, женского рода, какой-нибудь «у жены», совершенно так же, как мы сейчас с вами говорим - в наддиалектном древнерусском. Но «у жене», там, «у сестре», там «ведро воде» и т. д. по-древненовгородски. И наконец-то третье отличие: множественное число, скажем, «пасутся коровы» точно так же как мы сейчас с вами говорим, но «пасутся коровЕ» тоже с ятевым окончанием по-древненовгородски. И вот такие отличия, которые необходимо иметь в виду, когда мы смотрим на древние докуметы, надо понимать, что если у вас стоят вот такие окончания, это тоже никакая не ошибка, а диалектная особенность. Вот, пожалуй, все, что касается предварительных сведений, необходимых для того, чтобы нам начать знакомиться с какими-нибудь берестяными документами.

Вот перед вами сейчас одна из очень ценных и интересных и замечательных грамот, у которой удивительно маленький номер, номер 9, можете себе представить? Всего тысяча грамот, вот эта 009, т. е. попросту говоря, грамота найдена в первый год раскопок, такая сенсация в первый год раскопок, 12 век. Замечательная в самых разных отношениях, сейчас мы ее увидим более подробно, пока что примерно вы видите, как она устроена. Заметьте, что вот у нее три стороны аккуратно обрезаны, а четвертая сторона осталась не обрезанная, чаще и четвертая тоже обрезается, но в данном случае, по какой-то причине, древнерусский человек, который это делал, четвертую сторону оставил, как она есть, в таком грубом первоначальном виде. А сам текст, как вы видите, располагается в верхней части в нескольких строках, к сожалению, вам видно не очень хорошо, но вы сейчас увидите то же самое в более ясном представлении. Значит, на этом примере уже сразу скажу важную вещь. Перед вами целая грамота, весь текст сохранен безупречно на 100%, это далеко не всегда так бывает. Большая часть грамот, а именно три четверти - это не такие замечательные целые документы, а фрагменты. Иногда довольно большие, иногда совсем крохотные, в которых умещаются 3-4 буквы, это тоже фрагмент грамоты.
Итак, продолжим. Так вот, здесь вы видите, повторяюсь, целую грамоту, это счастливый для нас случай, который примерно в четверти находок только наблюдается, три четверти находок - это фрагменты. Не сразу мы поняли, по какой причине такое количество грамот до нас доходит не в целом виде, но иногда там лошадиным копытом оттоптана часть не очень понятная, или часть сгорела, а часть не сгорела, это тоже, но это не так часто бывает. А чаще - разорванная грамота, обрывок явно совершен человеческой рукой, она просто разорвана, иногда просто даже разрезана ножом или ножницами. Но постепенно все-таки все выяснилось, что причина очень проста, она совершенно человеческая, состоящая в том, что человек, который получает грамоту, как правило, не очень заинтересован в том, чтобы после это кто-то еще читал. Если там сведения, которые касаются только его. Поэтому, как правило, новгородец принимал меры к тому, что когда он грамоту прочел, он ее или сжег, но если сжечь не мог, он ее рвал на части и тогда уже можно было и бросить. Вот эти вот части мы, к сожалению, обычно и находим. Но к великому для нас везению и счастью, находилось достаточное количество и неаккуратных древнерусских людей, которые бросали грамоту целиком, так что примерно 250 грамот целых в нашем распоряжение есть и это один из замечательных ее примеров. Как дальше происходит? Ну, здесь вы наверно видите довольно плохо, вы можете только угадать, что есть буквы. И попросить вас читать это было бы совершенно нереально. И действительно, следующий этап состоит в том, чтобы отдать это специалисту прорисовщику - художнику, который изготавливает то, что мы называем «прорись». Прорись, документ, где только воспроизводятся буквы, оставленные писалом, а все остальные элементы - пятна, трещины и прочие вещи, которые мешают распознать буквы, все отсутствуют, так что здесь читается уже замечательно, гораздо легче. Это вы уже в состоянии буквы опознать, прочесть сразу весь текст, наверно, вам было бы нелегко, но в данном случае перед вами очень хороший почерк 12 века, замечательно каждая буква опознается и вы, конечно же, понимаете, что буквы, кроме некоторых, вам вполне знакомы. Теперь давайте попробуем продвигаться в чтении того, что здесь написано. Значит, понимаете, откуда взято первое, то, что я здесь написал. Это начало текста, только записанный таким способом, который вам уже легче прочесть, но не все буквы вам знакомы.
Итак, первые три-четыре слова грамоты. Не знакомы вам: первая буква, постепенно вы с ней познакомитесь, это так называемая «лигатура» соединенное написание двух букв в виде одного знака. Снизу буква «омега», которая читается как «О», а сверху буква «Т» - «ОТ». А дальше смысл предлога «ОТ» вам понятен. «От Гостяты к Васильви», красненьким я выделил одну буквы, которую надо читать по-бытовому, потому что вот видите, в подлиннике она написана «ВАСИЛЬВИ», а я здесь пишу «Е», потому что в нормальном написании книжном было бы «Васильве». Итак, вот так оно читается. Но в данном случае грамот таких мало, таких отличий от бытового письма. В других берестяных грамотах их будет гораздо больше. Итак, здесь написано, от кого к кому. Значит, первое - это попросту говоря, если бы было письмо современное, было бы написано на конверте. Кто посылает, кому посылает. Ну, как зовут того, кому посылаем - тут абсолютно понятно, его зовут Василь, т.е. это явно некоторый мужчина. А вот первый - от Гостяты - это некоторая задача, которая занимала ученый мир в течение десятилетий. Кто первый человек, кто тот человек, который написал это письмо? Огромная была дискуссия, которая захватила самые разные страны, разные континенты филологического мира. Кто такой или такая Гостята? Главный вопрос был, кто это, мужчина или женщина. И я пока оставляю этот вопрос нерешенным, мы с вами попробуем его решить дальше, когда будем читать по смыслу текст. Ровно это, собственно говоря, всех интерпретаторов и мучило.
Пойдем дальше, дальше читаем то, что здесь написано. Попросту говоря, это тот же самый текст, но уже записанный немножко в другой... Я тут разделения на строчки не соблюдаю, просто написал следующую фразу. Вот она, я могу ее читать по подлиннику, могу читать ее по этой записи, «еже ми отец даял и роди сдаяли, а то занимь». Ну, не думаю, что вы со слуха такой текст понимаете. Но с некоторой помощью, моей помощью, вы поймете. Ну, я думаю, те из вас, кто следит внимательно, может увидеть, что это в точности соответствует - буква за буквой - тому, что здесь стоит в конце, в конце первой - начале второй строки. «ЕЖЕ» это то «ЧТО». «МИ» -это «МНЕ». Это слово «отец», которое вы легко опознаете. Что мне отец давал или дал, старая форма «даял» и «роди», «роди» - это множественное число.
Повторяю, то, что мне отец давал и «роди» - это древнее слово, которое сейчас мы бы перевели как «родственники», и родственники «сдаяли», т.е. тоже дали или дали в придачу. «То за ним» - ну, находится за ним, находится в его ведении, находится в его распоряжении. «За ним» - мы пока не знаем, кто, но дальше постепенно, конечно, будет более или менее понятно, что это значит. Пока что вот такая фраза: все то, что отец мне дал и что в придачу дали родственники. Кстати сказать, вырисовывается очень отчетливо картина свадебного дара, то находится во владении, в его владении, находится сейчас за ним.
Почитаем дальше. Дальше начинается драматическая часть. «А ныне водя новую жену, а мне ни вдасть ничьтоже». Тут я боюсь, что вы можете понять, даже и не обучаясь древнерусскому языку. «Водя» - древний глагол «вводить», имел специальное техническое значение, «вводить в дом невесту», ну, попросту говоря, жениться, брать в жены. «Ныне водя новую жену». Т.е. ныне вводя в дом новую жену или, попросту говоря, женясь на новой жене, «мне не дает ничего». Держите в голове задачу, которая стоит перед вами в начале. Кто Гостята, мужчина или женщина? Постепенно перед вами разворачивается текст, к которому вы должны попробовать ответить на этот вопрос. Пойдемте дальше. Дальше следующий текст. Ну, опять-таки, вы можете убедиться, что он строго следует… «Избив рукы пустил же мя, а иную поял». Кое-что здесь, т.е. немало есть моментов здесь, которые требуют пояснения. Во-первых, «пустил». Древнерусское «пустил» означало не то же самое, что сейчас. «Пустить» в древнерусском языке, помимо тех значений, которые нам знакомы, имело еще значение более сильное - «выгнать», пустить вон, так сказать, изгнать. Сейчас отсутствующее, в древности очень активное и в особенности постоянно применялось в случае изгнания жены, развода. «Мя» - меня, «пустил», т.е. выгнал меня. «Пустил же мя». «Избив руки» - буквально. вам кажется, что вы буквально это понимаете, но смысл не ясен. Что значит «избив руки»? Ну, думать, что просто было такое специальное наказание, бить кого-то по рукам, но довольно наивно и мало что нам дает. Не буду длинно об этом распространяться, хотя это большая была проблема для филологов, каким образом это «избив руки» понять. В конце концов решение было найдено, оказалось, что это, конечно, выражение вовсе не для того, чтобы кого-то наказывают ударом по рукам, а что это обряд рукобития. Заметьте, «руки бить» есть и в обряде рукобития, только оно состоит не в том, что кого-то бьют, а состоит в том, что приходят к некоторому соглашению. Рукобитие - часть древнего свадебного обряда. Собственно говоря, дожившего в каких-то сельских местностях и доныне, что в определенный момент сваты с одной стороны и с другой, или родственники той и другой стороны должны прийти к согласию, что свадьба состоится и совершить рукобитие в знак того, что это согласие достигнуто. Так что «избив руки» - это означает «пройдя ритуал рукобития», т.е. пройдя некоторый этап свадебных процедур, он прогнал меня, а другую взял. Вырисовывается у вас ответ на первый вопрос? И вот конец: «доеди добре сотворя». «Доеди», т.е. приезжай сюда, ну тоже вполне можете понять, хотя так мы сегодня бы не сказали, понятно. «Добре», т.е. хорошо, по-доброму. «Добре сотворя», т.е сделав хорошо буквально, ну как бы сейчас сказали - «сделай милость». «Приезжай, сделай милость». Из других уже источников мы понимаем по аналогии с другими древними документами, что такого рода тексты писались к родственнику, к ближайшему родственнику. В данном случае почти наверно Василь - брат. Так все же кто Гостята по-вашему? Мужчина или женщина? Видите, смысл совершенно однозначный, конечно, стало быть, женщина. Так вот десятилетиями филологи не согласны были считать, что это женщина, пытались настаивать на том, что Гостята - это мужчина. Не правда ли, поразительная вещь? Аргументы? Аргументы следующие: не существует ни одного древнерусского имени на «ята», которые принадлежали бы женщине. Все принадлежат мужчинам. Вот такой сильно выглядевший аргумент… Они существуют, имена на «ята» известны, все сплошь мужские. Вот самый главный аргумент тех, кто продолжал настаивать. Хотя для них пришлось придумать версию, совершенно фантастические, даже не буду вам пересказывать, как из этого текста построить такое, чтобы это писал мужчина. Притом, что там сказано: «меня… выгнал, выгнал меня, а другую принял в дом», ну больше чем очевидно. Выяснилось же одно существенное обстоятельство. Да, верно, что все известные до сих пор, до этой грамоты, имена, кончавшиеся на «ята» действительно мужские. Но всех вообще женских имен, имеющихся в нашем распоряжении для Древней Руси, порядка 6. Понимаете? Так что вот видите структуру рода. Теперь что касается чисто технического, то действительно, имена на «А» могут быть и мужскими, и женскими - это мы знаем и сейчас, какой-нибудь Саша, пожалуйста, это сохранилось полностью в наше время. Валя - это имена, в которых никаким образом нет различий между мужским вариантом и женским. Так что с этой точки зрения могло быть и то… Попросту говоря, это аргумент сторонников, что перед нами письмо мужчины, упирается в чрезвычайно банальное обстоятельство, что до сих пор женских имен на «ята» не было, но не было и других тоже. Хорошо, вот тем самым перед вами пример очень интересного текста, который в данном случае, правда, написан в форме, очень похожей на книжную. Как видите, один раз только здесь было отличие в сторону бытового письма, в остальном написано - ни одну букву менять не надо. Здесь сильное подозрение, что этот документ написан не самой Гостятой, а профессиональным писцом, которому она это письмо продиктовала. Такое, конечно, тоже бывало, хотя мы сейчас уже достаточно достоверно знаем, что во многих случаях участие писцов мы предполагать не можем.

Вот перед вами одна из грамот очень известных, где вы представляете себе примерно какого рода трудности и какого рода результаты могут быть….какого рода нас ожидают и какого рода результаты могут быть получены. Пойдемте дальше, вот пред вами еще одна грамота, она на самом деле очень хорошо видна. Не знаю, насколько хорошо она вам видна, почерк не всегда бывает такой чеканный, здесь, действительно, изумительно все четко выписано. Опять-таки, мы будем работать не с оригиналом, который… просто примерно можете представить, как он выглядел. Вот внизу шкала показывает вам длину в сантиметрах, т.е. это довольно длинная, узкая грамота. А мы посмотрим ее прорись. Вот она в виде прориси, тут уже кой-чего можете читать. Тот документ был 12 века, этот несколько позже, этот документ 13 века. С точки зрения языка уже некоторые произошли продвижения приближающие язык этого документа к нашему, но всех деталей мы рассматривать не будем. И там, и там вы видите одну общую особенность: древнерусское письмо не делает пробелов между словами. Словоразделения здесь еще нет, оно появляется позже в истории русского письма, поэтому, естественно, мы много трудностей испытываем, в частности, и в том, как разделить на слова. И действительно, бывают сложные точки, где вопрос о том, как делятся на слова - целая фразеологическая, лингвистическая проблема. Могут быть тяжелые дискуссии по этому поводу. Но в большинстве случаев все-таки это решается довольно легко, и древнерусский человек умел такое читать. Ну, давайте попробуем и здесь понять, что здесь сказано. Сейчас, значит, уже в помощь вам, этот же текст я привожу в нашей обычной печати и красным выделяю буквы, которые надо заменить при переходе от бытовой записи к книжной. А именно здесь, конечно, бытовая запись, нормальная для письменных грамот, в отличие от предыдущей. Здесь сильно, ярко выражено эта бытовая особенность. Видите, довольно много этих красных точек, где мне нужно изменить что-то внутри пары, чтобы получилась книжная запись. Здесь написано «Е», на самом деле в книжном было бы «ЕРЬ» ну и так далее. Здесь написано «О» - в книжном было бы «ЕРЪ», и т.д. Одновременно видна и еще одна черта новгородского диалекта, которая называется «цоканье» . Черта, которая существует в русских говорах и поныне. В говорах Севера и довольно большого количества мест существует эта особенность, именуемая «цоканьем», которое состоит в том, что не различаются «Ц» и «Ч». Реально может произноситься или во всех случаях «Ц», либо в других деревнях во всех случаях «Ч». Там какое-то «птича». Может, с другой стороны какой-нибудь «цай» вместо «чай» в разных местах. Иногда это может быть какой-нибудь промежуточный звук типа «ТЯ», но один для этих обоих звуков. Соответственно эта черта, безусловно, была в яркой форме представлена в Древнем Новгороде, поэтому мы очень часто встретимся: там, где мы ожидаем «Ц», написано «Ч» и наоборот. Вот смотрите, как написано первое слово, как вы думаете, что оно значит? (ответ из зала: что). «Что», конечно это «что», но с мягким знаком, как и должно было бы быть по-древнерусски, поскольку в древнерусском это было два слога - «Че-То». Маленькая гласная типа «И» в начале, которая записывается виде «Ь», «чьто». Значит, здесь тоже должно быть «Ч», но здесь, как видите, написано сильно отлично - «Ц» буквально написано «ЦЕТО». Итак - «что». Следующее слово - «ЕСИ». Ну, наверно, вы не очень знакомы с этим словом, разве что в выражении «гой еси, добрый молодец». Сейчас в русском языке этой формы уже нет, но в старых текстах оно встречается сколько угодно, это вспомогательный глагол «быть» - «я есьмь, ты еси». Ну, пожалуйста, для нынешнего слушателя полезен перевод на английский: «я есьмь» это «I am», «ты еси» - это «you are». Значит, тогда вам понятно, таким образом я могу вас приобщить к древнерусскому, к пониманию древнерусских слов. Потому что через русские средства непонятно, как выразить, скажем, первое лицо от глагола «быть». Следовательно «еси» - это «you are»? именно это вот «are», и дальше «прислале». Прислале, как вы думаете, что это значит? Сейчас прислал. А почему сейчас «прислал», а там «прислале»? (ответ из зала) Конечно, конечно, вместо «Ъ», т.е. литературная древнерусская форма была бы «прислалъ», с «ЕРОМ», а новгородская - «прислале», которую вы здесь и видите. Так что вот почему вам надо знать эту особенность новгородской морфологии, для того чтобы вас не поставила в тупик такая форма.
Что касается «еси», формы «еси». Сочетания «еси» с «прислале» - это еще одна древнерусская особенность, не только новгородская, а общедревнерусская. То, что сейчас является прошедшим временем глагола, - дал, ходил, бежал, знал, сделал - и не требует ничего другого. В древности была форма составная, кроме того, еще должна быть связка «еси, есьмь» и т. д. Скажем, не просто «я ходил», а «я есьмь ходил», не просто «ты ходила», а «ты еси ходила». Или просто «еси ходил», «ты» как раз было не нужно, было понятно, что если уж есть «еси», то, строго говоря, местоимения не нужно и поэтому «я ходил», нормально, по-древнерусски было «есьмь ходил» или «ходил есьмь» порядок и тот, и другой встречается, это довольно особая вещь. И вот поэтому «еси прислале» - это то, что сейчас соответствует «ты прислал». И с этим мы еще столкнемся. Итак, «что ты прислал» - ну, дальше вы понимаете, да? Два человека, опять-таки, то же самое «Ц» вместо «Ч», которое вы видите, так что все совершенно регулярно. Вместо «ятя» написано «Е», по тем правилам, которые вам уже были сообщены. «Два» написаны «дова», вместо «два» с «ером», который был в древности в этом слове - «дъва» и т.д. Что есть «еси прислале два человека, те побегли» (ответ из зала) Конечно, понятно, да? Значит, первая фраза понятна, ну оборот такой народный «что ты прислал», т.е. «которых ты прислал», смысл «что ты прислал два человека, те бежали». Вот как видите, уже постепенно… Важное сообщение, заметьте, замечательная особенность, текст с этого начинается, не сказано от такого-то к такому-то, в отличие от первого письма. Это очень характерная особенность и мы теперь твердо знаем, что существуют две категории древнерусских грамот, в которых нет адресной формулы, вот как в этой перед вами, например. Одна категория - это военные донесения, т.е. по причинам секретности, ни кто пишет, ни кому пишут не ставилось - на случай попадания записки к врагам. Должны были сами адресаты знать, кому адресуют. А вторая категория - это любовные письма. Вот такая замечательная парность. Уже по другим причинам от кого к кому тоже отсутствует. Ну вот, причина, которую вы тоже можете угадать. Так вот это как раз, как вы сами уже понимаете, это военное донесение. Донесение, которое пришло от командира какого-то очень маленького отряда, потому что для него даже два человека, присланные ему в подкрепление, это уже существенно, ему прислали их в подкрепление, а они видите, что сделали. Так что он сообщает о том, что подкрепление, которое ему прислано, оно пришло и ушло. Дальше что он пишет, к какому-то своему более старшему, начальнику? Он сообщает это. Итак, «что ты прислал», «те, что ты прислал, два человека, бежали, а конь…», ну вот здесь… Здесь «ЯТЬ» - «ЕР», «ер» снова вместо «ять». В данном случае это множественное число, так же, как у нас там было «корове», «а конь не ведаю где», «Д» он не дописал, «Д» у него плохо написано, редко, но бывает, «а коне не ведаю, где поимавши». Можете такое понять, такую фразу? «Те побегли, а коне не ведаю где поймавши». Ну, надо понять, что «поймать» в древности не обязательно означало «поймать» как в современном языке - просто заполучить, взять. Просто «взять» могло означать, так что понятно тогда. Те бежали, бежать они могли только одним способом в то время, средство передвижения было ясно, какое. Надо было себе раздобыть коней. Командир этого маленького отделения видит, что они бежали, а где они взяли коней, чтобы бежать, он не знает. И дальше вторая часть сообщения, очень коротенькая, вот: «а Тимоня меретве». Это вот попробуйте понять. Тимоня - это, конечно, имя собственное, оно и сейчас могло быть от Тимофея, структура точно такая же - на «-ня» оканчивается. Ваня какой-нибудь, Маня, Тимоня, так что явно совершенно Тимофей, который назван здесь уменьшительным именем. Уменьшительные имена очень были распространены в Древней Руси, как и в современной. «Тимоня мерьтве», как вы думаете, чему это соответствует? (ответ из зала) Да, мертв сейчас было бы сказано, но это то, что мы бы перевели, что он умер или погиб. А Тимони нет в живых. Т.е. это сообщение, что, кроме того, что такая потеря в его отряде, Тимони больше нет в живых. Вот такой кратчайший текст, который получил 700 лет назад некий старший начальник.

Вопрос: У меня такой вопрос. Вы в начале, когда говорили о «Ъ», «Ь» и о том, что они встречаются, что это не ошибки… Есть какая-нибудь зависимость по регионам?
Ответ: Понимаю ваш вопрос, это совершенно точно. Это действительно вопрос, который нас, филологов, тоже интересовал и на который не очень легко было получить ответ, потому что далеко не все регионы дают нам материал подобного рода. Новгород дает огромное количество, кое-что есть в других местах, но в очень небольших количестве. И сперва, конечно, можно было думать, что это такая особенность Новгородского какого-то школьного бытового обучения. Так вот, оказалось, нет. Теперь мы уже знаем точно, по материалам практически из всех уголков Руси, что это право в бытовом письме менять «О» на «Ъ» или «Ъ» на «О» в этой паре и в паре «Е» на «Ь», «Ь» на «Е» использовалось по всей Руси. Документы такого рода найдены под Москвой, найдены в Рязани, найдены в Белоруссии. Значит, практически сейчас ясно, что во всех местах, где было берестяное письмо, но и не только берестяное, этот способ записи использовался. Больше того, как часто бывает в таких случаях, когда вот что-то новое открыто, совершенно новым способом из новых источников. Потому что никто и никогда и не подозревал, что берестяные грамоты будут появляться из земли. Поразительное и новое, невиданное, что если проходит какое-то время и немножко разобраться в имеющемся материале, то, оказывается, что кое-где из известных фондов тоже это было, но никто всерьез не мог поверить. Оказалось, что по бытовому письму написаны прекрасно известные, изданные несколько раз Смоленские грамоты 13 века. Кстати, Смоленск туда входит, вот в эту зону прекраснейшим образом, про которые постоянно считалось, что они сильно неграмотные. Выяснилось, что вся их неграмотность состоит ровно в том, что бывает «Ъ» вместо «О», «О» вместо «Ъ», «Ь» вместо «Е» и наоборот, и «Ь» вместо «ѣ», ровно эти три, никаких других особенностей. А документ этот не много не мало на 8 тысяч слов. Так что казалось бы, один их лучших из имеющегося древнерусского, но традиция считать его непринимаемым во внимание, потому что слишком много ошибок, держалось достаточно долго. Больше того, по его поводу была высказана теория: наверно, писал иностранец, немец, так много наляпал ошибок. Ну, нелепая совершенно вещь но, тем не менее, она держалась долго. Так что ответ на ваш вопрос: повсеместно решительно была эта система известна всей Древней Руси. Очень хороший вопрос.
Вопрос: Андрей Анатольевич, позвольте задать вам несколько лиричный вопрос. Какие Вы испытываете эмоции и чувства, когда Вам только-только приносят новую грамоту на расшифровку?
Ответ: Ну, это действительно замечательный вопрос тоже. Потому что… Самый хороший ответ - это Вам заехать в Новгород летом, чтобы Вам повезло оказаться в лаборатории, вход туда в общем не запрещен гостям экспедиции, в момент, когда принесут новую грамоту. И тогда Вы увидите, какое по этому поводу происходит оживление, какая масса эмоций и такой некоторый ритуал с правом первого, кто допущен к букве, второго, третьего и т.д. Там фотографов кругом, так что это очень занятие волнующее и интересное. Но, конечно, в этот момент происходит начерно, ясно совершенно, что в течение первых минут уже понять вот такой текст не реально, но какие-то свои там 50% или 70% понимания достигаются, это уже достаточно для полного счастья окружающих, иногда фантастические идеи возникают о том, что там написано, потом они будут поправлены, потом будет все приведено в порядок. Но в первую минуту происходит такое общее ликование. Ну, например, был случай совершенно памятный для всех, когда 26 июля, а 26 июля, как я уже говорил вам, день находки первой грамоты, и это традиционный в Новгороде праздник, каждый год отмечаемый, причем уже не только экспедицией, а всем городом Новгородом. Праздник Бересты, и если грамоту находят в этот день, то это уже совершенно немыслимое везение, ее приносят, разбирают… Так вот, грамота была доставлена в Новгород из Старой Руссы. А Старая Русса - это такой, так сказать, филиал Новгородской экспедиции, их находки привозят в Новгород и вообще все находки и грамоты привозят в Новгород, потому что это вещь очень деликатная, разворачивание и чтение грамоты, просто так на месте делать это ни в коем случае нельзя, это опасно для грамоты… Целый драматический момент, когда она погружается в горячую воду для того, чтобы приобрести эластичность. И все хотят ее быстрее развернуть, разворачивать раньше времени запрещается, в течение этого часа кипят страсти, ну это все совершенно понятно. Так вот, привезли грамоту из Старой Руссы в момент, когда 26 июля, естественно, происходит Праздник Бересты, полностью вся экспедиция в сборе. Чем она занимается? Она, естественно, сидит за праздничными столами и отмечает, так, как и положено на Руси отмечать праздничные события. И вот грамоту эту приносят, и действительно ее удается начерно разобрать в течение примерно часа и все еще люди за столами, когда мне выпадает честь прочесть то, что мы успели понять в этой грамоте. И с такого помоста читаю текст, в котором сказано: «Я послал тебе 6 бочек вина». Так что вот, бывают такие замечательные… Ну, не всегда, правда, бывают везение такое.

Правда, следует оговориться, что первую коллекцию берестяных грамот собрал еще в конце XIX века новгородский коллекционер Василий Степанович Передольский (1833-1907). Именно он, проведя самостоятельные раскопки, выяснил, что в Новгороде есть прекрасно сохранившийся культурный слой. Найденные или выкупленные у крестьян берестяные грамоты Передольский выставил в первом в городе частном музее, построенном на собственные деньги, Берестяные грамоты, по его словам, были «письменами предков наших». Однако разобрать что-либо на старых обрывках бересты было невозможно, поэтому историки говорили о мистификации или считали "письмена предков" каракулями безграмотных крестьян. Словом, разыскания "русского Шлимана" относили к разряду чудачеств.
В 1920-х годах музей Передольского был национализирован, а потом закрыт. Директор государственного Новгородского музея Николай Григорьевич Порфиридов выдал заключение о том, что «большинство вещей не представляло особой музейной ценности». В результате первая коллекция берестяных грамот была безвозвратно утеряна. Чисто русская история.

Сенсация пришла с полувековым опозданием. Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло... При восстановлении города в 1950-х годах проводились масштабные археологические раскопки, открывшие в толще многометрового культурного слоя средневековые улицы и площади, терема знати и дома простых горожан. Первая берестяная грамота (конец XIV в.) в Новгороде была обнаружена 26 июля 1951 года на Неревском раскопе: она содержала перечень феодальных повинностей в пользу некоего Фомы.

Академик Валентин Янин в книге «Берестяная почта столетий» описывал обстоятельства находки так: «Случилось это 26 июля 1951 года, когда молодая работница Нина Федоровна Акулова нашла во время раскопок на древней Холопьей улице Новгорода, прямо на настиле ее мостовой XIV века, плотный и грязный свиток бересты, на поверхности которого сквозь грязь просвечивали четкие буквы. Если бы не эти буквы, можно было бы думать, что обнаружен обрывок еще одного рыболовного поплавка, каких в новгородской коллекции к тому времени насчитывалось уже несколько десятков. Акулова передала свою находку начальнику раскопа Гайде Андреевне Авдусиной , а та окликнула Артемия Владимировича Арциховского , на долю которого достался главный драматический эффект. Оклик застал его стоящим на расчищаемой древней вымостке, которая вела с мостовой Холопьей улицы во двор усадьбы. И стоя на этой вымостке, как на пьедестале, с поднятым пальцем, он в течение минуты на виду у всего раскопа не мог, задохнувшись, произнести ни одного слова, издавая лишь нечленораздельные звуки, потом хриплым от волнения голосом выкрикнул: «Я этой находки ждал двадцать лет!»
В честь этой находки 26 июля в Новгороде отмечается ежегодный праздник — «День берестяной грамоты».

Этот же археологический сезон принёс ещё 9 документов на бересте. А сегодня их насчитывается уже больше 1000. Самая древняя берестяная грамота относится к X веку (Троицкий раскоп), самая «молодая» - к середине XV-го.

Воск разравнивали лопаткой и писали по нему буквы. Самая древняя русская книга — Псалтирь XI века (ок. 1010 г., более чем на полвека древнее Остромирова Евангелия), найденная в июле 2000 года, была именно такой. Книга из трех табличек 20х16 см, залитых воском, несла на себе тексты трех Псалмов Давида.

Берестяные грамоты уникальны тем, что, в отличие от летописей и официальных документов, дали нам возможность «услышать» голоса простых новгородцев. Основная масса грамот - это деловая переписка. Но среди грамот есть и любовные послания, и угроза вызвать на божий суд - испытание водой...

Широкую известность получили обнаруженные в 1956 году учебные записи и рисунки семилетнего мальчика Онфима. Процарапав буквы азбуки, он напоследок изобразил себя в виде вооруженного воина, верхом на коне сокрушающего врагов. С тех пор мечты мальчишек не сильно изменились.

Подлинной сенсацией стала берестяная грамота №9. Это - первое на Руси женское письмо: «Что мне дал отец и родичи дали в придачу, то за ним (имеется ввиду - за бывшим мужем). А теперь, женясь на новой жене, он мне не дает ничего. Ударив по рукам в знак новой помолвки, он меня прогнал, а другую взял в жены». Вот уж, действительно, долюшка русская, долюшка женская…

А вот любовное письмо, написанное в начале XII в. (№ 752): «Я посылала к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что в эту неделю ты ко мне не приходил? А я к тебе относилась как к брату! Неужели я тебя задела тем, что посылала к тебе? А тебе, я вижу, не любо. Если бы тебе было любо, то ты бы вырвался из-под людских глаз и примчался… хочешь ли, чтобы я тебя оставила? Даже если я тебя по своему неразумению задела, если ты начнешь надо мною насмехаться, то пусть судит тебя Бог и я».
Интересно, что письмо это было разрезано ножом, обрывки завязаны в узел и выброшены в кучу навоза. У адресата, видно, завелась уже другая зазнобушка...

Есть среди берестяных грамот и первое на Руси предложение руки и сердца (конец XIII в.): "От Микиты к Анне. Пойди за мене. Я тебя хочу, а ты меня. А на то послух (свидетель) Игнат..." (№377).

Еще один сюрприз преподнес 2005 год, когда было найдено несколько посланий XII-XIII веков с нецензурной лексикой - е... (№35, XII в.)., б... (№ 531, начало XIII в.), п...(№ 955, XII в.) и т.д.. Так был окончательно похоронен устоявшийся миф о том, что своеобразием нашего «русского устного» мы якобы обязаны монголо-татарам.

Берестяные грамоты открыли нам поразительный факт о почти поголовной грамотности городского населения древней Руси. Причем, русские люди в те времена писали практически без ошибок - по оценкам Зализняка, 90% грамот написаны грамотно (простите за тавтологию).

Из личного опыта: когда мы с женой студентами работали сезон 1986 г. на Троицком раскопе, была найдена грамота, начинавшаяся с оборванного "...янину". Много было смеха над этим посланием академику через тысячелетие.

Бродя по Новгородскому музею, натолкнулся на грамоту, которая может служить хорошей альтернативой заглавию известной книги Янина "Я послал тебе бересту". "Я послал тебе ведёрко осетрины", ей-Богу, лучше))...

По оценкам археологов, Новгородская земля хранит еще не менее 20-30 тысяч берестяных грамот. Но поскольку их обнаруживают в среднем по 18 в год, потребуется около полутора тысяч лет, чтобы извлечь на свет божий всю эту бесценную библиотеку.

Полный свод берестяных грамот выложен в 2006 г. на сайте "Древнерусские берестяные грамоты" http://gramoty.ru/index.php?id=about_site